Рука, полусогнутая в локте, ходуном ходит вверх-вниз, и уже кажется, что рука эта, неразрывно связанная согнутыми в кулак пальцами с вертикально торчащим членом, совершенно неподвластна воле своего хозяина, — стремительно нарастая, ощущение сладостного удовольствия, разлитого по всему телу, с каждым мгновением — с каждым движением кулака — необратимо множится, набухает свербящим зудом в промежности, в огнём полыхающем несгибаемом члене, в мышцах стиснутого, сдавленного вжатыми в стул ягодицами ануса… тяжело, прерывисто сопя, сидящий за столом Сява неотрывно смотрит на мерцающий в полумраке комнаты монитор компьютера: там, на мониторе…
Ощущение удовольствия, разлитого между ног, на мгновение фокусируется где-то в жаркой глубине ануса, превращаясь в сгусток невыносимой сладости, и… непроизвольно сводя вытянутые под столом ноги, Сява стремительно подаётся бедрами вверх, судорожно сжимая, до боли стискивая сладко свербящие ягодицы… на миг у Сявы перехватывает дыхание, — сладострастно сдавливая ягодицами мышцы огнём полыхнувшего ануса, Сява приоткрытым ртом невольно издаёт всхлипывающий стон, и — одновременно с этим непроизвольным стоном-выдохом из зажатого в кулаке несгибаемо твёрдого, сладостью распираемого члена, упруго подпрыгивая, подскакивая вверх, стремительной змейкой вылетает струя мутновато-белой спермы…
И сразу же, вслед за этой струйкой, дёрнувшись в кулаке, член извергает вторую порцию спермы, но она уже не фонтанирует, как первая, не подлетает вверх, а, покрывая головку, липким жаром заливает пальцы… всё! — тупо глядя на монитор невидящим взглядом, Сява устало расслабляется, оседает всем телом на стул, чувствуя, как в запревшей промежности ощущение удовольствия медленно скукоживается, исчезает, уступая место знакомой опустошенности, — в комнате возникает характерный запах обильно спущенной спермы… продолжая держать в неприятно липком кулаке слабеющий, теряющий твердость член, Сява тупо смотрит на монитор; и — по мере того, как испаряется, уходит из тела ощущение только что пережитого наслаждения, со дна Сявиной души, как с илистого дна тухлого непроточного водоёма, вновь поднимается мутной волной чувство беспомощной и оттого еще более острой, более жгучей ненависти… "пидарасы", — думает Сява, глядя на монитор.
В комнате — полумрак; сидя за столом с расстегнутыми, распахнутыми штанами, из которых уже не вздымается, не торчит сладко зудящим, вверх устремлённым колом, а вяло — отработано — кукожится в липких, свёрнутых в кулак пальцах липкий член, Сява с нарастающей ненавистью смотрит на то, что происходит на мониторе, — там, на мониторе, понятия не имея о том, что Сява только что кончил и что его, Сяву, всё это уже ни капли не возбуждает, неутомимо трахаются два юных симпатичных паренька: один из парней, светловолосый, по-мальчишески хрупкий, лежит на спине, запрокинув над головой широко разведённые, полусогнутые в коленях ноги, в то время как парень другой, нависая над ним, ритмично и вместе с тем мощно, уверенно двигает задом; камера движется, не стоит на месте, показывая парней то сбоку, то сверху, то крупным планом…
Время от времени губы парней соединяются, жарко сливаются в затяжном поцелуе, и тогда тот, что сверху, на какой-то момент сбивается с ритма, но потом губы их снова разъединяются, ритм восстанавливается, и камера, скользя по глазам парней, бесстрастно фиксирует, что парни эти не просто трахаются-кайфуют, а — они счастливы… они счастливы, эти юные парни, и им, абсолютно уверенным в своём неотъемлемом праве на это счастье, наплевать и на камеру, что бесстрастно фиксирует их трах, и на того, невидимого, кто в этот момент, снимая сладостное соитие, держит камеру в руках… парни по-настоящему счастливы — им, упоённым трахом, плевать-наплевать на Сяву, одиноко сидящего в полумраке комнаты с липким членом в неприятно липком кулаке, и это на Сяву действует больше всего… больше всего на Сяву действует именно это — то, что парни искренне и безоглядно, неподдельно счастливы.
— Пидарасы… пидарасы грёбаные! — уже не думает, а шепчет Сява, вкладывая в каждое слово всю силу своей неподдельной ненависти; Сява действительно их ненавидит, и ненависть его действительно сильна… а как иначе? Трахаются, смеются… их презирают все, а им всё нипочём, этим гребаным педикам! Блин… вот так всегда — снова не приготовил салфетки заранее, чтобы стереть с пальцев и с члена сперму… всё, бля, одно и то же… "грёбаная жизнь!" — думает Сява, приподнимаясь со стула, чтоб дотянуться до ящика стола, где у него, у Сявы, лежат салфетки… и хотя пачку салфеток Сява покупал совсем недавно, салфеток в пачке осталось немного — все салфетки уходят у Сявы на очистку члена от спермы… "надо купить — не забыть… а эти педрилы кайфуют — им хоть бы хер!" — думает Сява, с искренней ненавистью глядя на монитор. — Будет вам хоть бы хер… всех, бля, на чистую воду выведем!"
Тщательно вытерев пальцы и член, Сява, убрав член в трусы, застёгивает штаны; парни на мониторе близки к оргазму — они содрогаются от наслаждения, но Сяве всё это уже нисколько неинтересно, — наведя курсор на кнопку "стоп", Сява без всякого сожаления закрывает плеер, и парни, не кончив, в то же миг исчезают с монитора, как если б их не было вообще… лучше б их не было вообще — в принципе! Потому что… а собственно, почему?
Минуту-другую Сява сидит неподвижно, глядя на усыпанный ярлыками монитор компьютера, — Сява думает о предстоящей "акции возмездия", и чувство ненависти в его душе медленно преобразуется, трансформируется в сладкое предвкушение поимки потенциального извращенца, возмечтавшего безнаказанно потрахаться, покайфовать с пацаном… "всех, бля, на чистую воду выведем!" — думает Сява, и это не просто слова: в этих словах сфокусирована для Сявы quinta essentia его устремлений и интересов… да, именно так! Именно так: в последнее время самым значимым для себя, самым главным и важным Сява считает охоту на извращенцев, потому что это… это — и только это — Сяву по-настоящему и волнует, и раздражает, и радует: "пидарасы… " — думает Сява, пытаясь представить, как будет выглядеть их "клиент", когда глазки его заблестят маслянисто при виде соблазнительно юного "Артёма", и тут вдруг возникнут они, борцы с извращенцами… "главное, — думает Сява, — чтобы он клюнул — чтобы на встречу пришел… ну, а там… мало ему не покажется!"