— Что, Зайчик… никогда не сосал леденцы? — Архип, стоящий перед Зайцем с обнаженным, из штанов вытащенным членом, приглушенно засмеялся, глядя сверху вниз на губы Зайца. — Хуля ты ссышь… хуля дёргаешься, как девочка? Это ж, бля… это тот же самый леденец, только размером чуток побольше… не ссы!
Если б Архип хотя бы частично был знаком с т е м о й, он наверняка бы сейчас провел обнаженной головкой члена по губам Зайца, описал бы головкой круг, изначально продлевая грядущее удовольствие… но Архип в таких тонкостях был совершенно не искушен — Архип мыслил прямолинейно, а потому, направив залупившуюся голову в полуоткрытый рот Зайца, уже хотел её просто вставить — в рот всунуть, как вдруг неожиданно вспомнил про Баклана, возбуждённо сопящего сзади.
— Санёк… выглянь в коридор, всё ли там спокойно… — оборачивая лицо к Баклану, нетерпеливо проговорил Архип, и Баклан, не обратив никакого внимания на несколько приказной тон — пропустив мимо ушей этот малосущественный сейчас факт явного нарушения субординации, стремительно сорвался с места — метнулся выполнять то, что сказал ему Архип.
*****
В коридоре было тихо — всё было спокойно… да и кто бы мог нарушать это спокойствие, если в расположении роты сейчас никого, кроме них троих, не было? То есть, где-то в глубине казармы был еще Шланг, то есть ефрейтор Кох, но Кох наверняка сейчас спал, и потому — их было трое… трое на всю казарму, — Баклан, торопливо развернувшись, метнулся назад — в туалет.
— Всё спокойно… тишина! — возбужденно проговорил младший сержант Бакланов, нетерпеливо глядя на колом торчащий член рядового Архипова. — Давай, бля… вставляй!
— Слышал, Зайчик, что приказал мне старший по званию? — Архип, не глядя на Баклана, снова рассмеялся. — А приказ начальника — закон для подчинённого… так устроена жизнь! Товарищ младший сержант приказал — и я выполняю… вот как устроено это в армии! А потому… смотри у меня! Я тебя сразу предупреждаю: если укусишь… или хотя бы чуть поцарапаешь, я тебя, бля… я тебя тут же мгновенно урою — жизни лишу… скажем потом, что ты дезертировал… понял меня?
Заяц, глядя на член, не отозвался — никаким образом не отреагировал на слова Архипа, — скосив глаза, рядовой Заяц смотрел на сочно залупившуюся головку члена, уже совершенно отчетливо осознавая, что сейчас он возьмёт её в рот, и вместе с тем ещё до конца не веря, что сейчас он это сделает — в рот возьмёт… и будет сосать — будет отсасывать…
— Я тебя, бля, спрашиваю… понял? — Архип, запрокинув голову Зайца вверх, вопросительно посмотрел в округлившиеся глаза, одновременно с этим вдавливая пальцы Зайцу в щеки — с силой давя на скулы. — Понял, что я сказал?
Заяц, глядя на Архипа снизу вверх, замычал утвердительно… он замычал утвердительно, лишь бы Архип перестал давить на скулы.
— Вижу, что понял… молодец!
И Архип… проговорив это, Архип неотвратимо двинул бёдрами вперёд, — удерживая свой член у основания пальцами правой руки — направляя его, Архип приблизил головку члена вплотную к губам Зайца, на миг задержал голову у самых губ, словно примериваясь, как лучше всё это сделать, и — Заяц тут же почувствовал, как в его раскрытый-распахнутый рот вскользнула горячая, влажно-солоноватая плоть, так что рот его в один миг наполнился, как если бы он, Дима Заяц, целиком взял в рот крупную сливу — большую, сочную, спелую, покрытую бархатисто-нежной кожурой… шевельнув языком, Заяц непроизвольно попытался воспротивиться проникновению в рот этой влажно-горячей "сливы", но Архип, почувствовав, как головка его члена соприкоснулась с языком Зайца, и ощутив всю сладость этого прикосновения, тут же стремительно двинул членом дальше, так что член его, твёрдый и несгибаемый, словно лом, одномоментно оказался во рту Зайца почти наполовину своей длины, отчего Заяц в тот же миг испуганно замычал, и — если б Архип не фиксировал пальцами левой руки челюсти Зайца, Заяц наверняка укусил бы Архипа, сомкнул бы зубы… но — челюсти Зайца были разжаты и в таком положении Архипом зафиксированы, — двигая задом, сладострастно сжимая, стискивая ягодицы, рядовой Архипов неумело — излишне размашисто — задвигал членом во рту рядового Зайца взад-вперёд, совершенно не думая о том, что и как ощущает при этом рядовой Заяц… а Заяц, между тем, протестующе мычал, — вцепившись руками в бёдра Архипа, Заяц пытался если не оттолкнуть Архипа совсем, то хотя бы остановить его, поскольку горячий твердый член, под завязку заполнив Зайцу рот, головкой то и дело доставал до глотки, перекрывая дыхание… одним словом, получалось, что Заяц не сосал у Архипа — не отсасывал, а пассивно сидел на корточках с насильно открытым ртом, и рядовой Архипов, сам двигая бёдрами, элементарно долбил рядового Зайца в рот… вот как это всё получалось! Конечно, для Архипа это был кайф, но кайф этот был прост и банален, а потому примитивно груб — всё это можно было бы исполнять менее торопливо и не так прямолинейно, то есть более кайфово… впрочем, это знание приходит с опытом; а у Архипа на этот счёт опыт был минимальный — его доармейская бикса-подружка не только ни разу не дала ему в зад, в чём Архип чистосердечно Баклану признался, но и сосала она не так лихо, как это Архип преподнёс в разговоре, хотя сам Архип в минуты интимной близости понуждал её к оральной лихости неоднократно, — и потому Архип, теперь вставивший свой член в рот Зайца, делал это так, как делал: стоя перед сидящим на корточках Зайцем, Архип долбил Зайца в рот весомо, зримо, грубо… конечно, это был тоже кайф — несомненный кайф, и, вгоняя свой член рядовому Зайцу в рот, рядовой Архипов через три-четыре минуты наверняка бы кончил, если бы Заяц здесь и сейчас принадлежал ему, и только ему… ничего сложного в том, чтоб кончить-спустить в рот, не было в принципе! Даже для такого малоопытного по части орального секса, каким был рядовой Архипов… сидя в канцелярии — рассказывая Баклану о своём доармейском опыте, Архип немножко приврал, говоря, что подружка у него отсасывала "без всяких проблем", то есть сосала, когда он хотел, — до армии бикса действительно брала несколько раз у Архипа в рот, но, во-первых, кончить себе в рот она ни разу не позволила, а во-вторых, она даже не сосала, а именно брала… впрочем, теперь это всё уже не имело никакого значения — теперь у Архипа сосал салабон Заяц…