Домашние шорты слегка натянулись на его заднице. А что, у него красивая попа. Да, красивая. Что, я не могу чисто эстетически посмотреть на красивую попу и признать, что она красивая? Даже если это мужской зад? У него была красивая попа. Очень. И длинные загорелые ноги. Стройное тело.
Щелкнула пружина и диван съехал вниз, превращаясь в двуспальное ложе.
— Застелить? — шепотом спросил Сережа, выпрямляясь.
— Да, — прошептал я, хотя знал ведь, что полагается сказать "нет". И не просто сказать "нет" , но и недоуменно так добавить: "Зачем?"
Мое сердце забилось, готовое вырваться из груди. Действительно, что я творю! Зачем все это!
Серега опять нагнулся, даже не подозревая, что он выставляет вверх свой зад. Взмахнул простыней. Расправил углы, для чего ему пришлось стать на диван одним коленом, и продемонстрировав свое тонкое тело сбоку, в профиль. Выпрямился. Обернулся.
Еще, наверное, была возможность вернуть то щемящее ощущение, которое царило между нами минуту назад. Наверное, была. Нужно только замереть и постараться не дышать…
Я сделал шаг к Сереге. Он испуганно отшатнулся, но тут же взял себя в руки. Бросил на меня быстрый взгляд. Опустил глаза вниз.
Я поднял руку и положил ладонь на его плечо. Почему я всегда глажу его плечо, прежде чем сделать хоть что-то? Мне, конечно, нравилось его твердое костлявое плечо, но почему каждый раз?
Серега стоял не шевелясь. Девственник. Девственник-гей. Чистый девственный гей. Парадокс.
Моя рука скользнула назад, ощутила острую лопатку и поползла по выступающим позвонкам вниз. Медленно, так, чтобы чувствовать каждое движение его мышц. Серега буквально окаменел. Его лицо было напряжено. Глаза расширились, но все-также неотрывно всматривались в узор паркета под ногами. Моя ладонь достигла пояса Сережиных шорт. Остановилась. Сама остановилась. Потом поползла вверх, все так же, медленно, не пропуская ничего.
Спустя мгновение вторая моя рука легла на плечо парня. Я будто боялся, что Серега исчезнет, и сжимал его плечо из всех сил. Он часто дышал, и его ноздри расширялись, втягивая воздух.
Моя ладонь на Сережиной пояснице вновь пришла в движение. Теперь она двигалась быстро и беспорядочно, жадно пытаясь впитать ощущение его тела. Под моей рукой скользили лопатки, позвонки, ребра. Я вновь и вновь проводил по ним. Будто ощупывал. Будто… А вторая ладонь в это время все так же держала плечо Серого.
Со мной такого никогда не было. То есть, конечно, обнимая девушку, я всегда рано или поздно начинал лихорадочно лапать ее тело, но это всегда происходило после длительных поцелуев и вполне скромных объятий. Сейчас же я не обнимал Сережу, не целовал его, мы стояли друг от друга на расстоянии, а я, будто в приступе безумия, быстро и беспорядочно водил рукой по его спине, вновь и вновь ощущая все совершенство его тела. Сам Серега при этом все также неподвижно стоял передо мной и позволял мне делать все это…
А потом я понял, что мне этого мало…
Ладонь остановилась, и Серега удивленно поднял на меня взгляд. Всего на мгновение. И тут же отвел его в сторону, прячась от меня, от своего собственного стыда, от всего, что сейчас происходило.
Рука медленно сползла вниз, по ставшим уже такими знакомыми позвонкам, достигла ремня Сережиных шорт. Я знал, что хочу потрогать его задницу. Да, зад мужчины. Я был уверен, что он не против, но все равно не мог переступить через невидимый барьер. Это простое движение — на несколько сантиметров вниз — казалось мне одним из самых решительных шагов в моей жизни…
Рука, вздрагивая, лежала на пояснице Сереги.
— Можно мне… — прошептал я и замолчал, не зная, что сказать, как назвать то, что я собирался сделать. Я опять спрашивал у него разрешение. Да что же это со мной?!
Серый еле заметно кивнул, и я осторожно сдвинул руку вниз.
Серегина плоть под ладонью ощутимо стала выгибаться, образуя полушарие. Оно было теплым. Выпуклым. Упругим. И помещалось в ладонь. И еще — оно пошевелилось под ней. Твердая мышца где-то в глубине сократилась, приподняв мою руку. Полушарие стало меньше и тверже, превратившись в тугой мячик, чтобы тут же вновь расслабиться, стать больше и мягче, немного вытянуться в длину.
Внутри меня что-то сжалось.
Моя рука лежала на Сережиной ягодице. Ладонь, распластавшаяся по поверхности этого невообразимого, волнующего кусочка Сережиного тела, живого, округлого, впитывала его тепло и подрагивала от волнения и желания. Большой палец оказался в ложбинке между половинками зада.
Спустя несколько торопливых ударов сердца тонкие руки Сережи пришли в движение и легли на мою спину. Хрупкое тело приблизилось вплотную, задержалось на мгновение и прижалось ко мне.
Мы, наконец, обнялись.
Тонкая ткань шорт практически ничего не скрывала. Она легко собиралась под моей рукой в мягкие складки, позволяя ощущать упругую теплую плоть. Я чувствовал шершавую ткань трусов, облегавших эту замечательную попу, гладкость кожи там, где ее ничего, кроме шорт, не покрывало, кантик трусов, пересекавший ягодицу наискосок снизу вверх. Я чувствовал всю половинку Серегиной попы разом — она полностью помещалась в моей ладони. Как детский резиновый мячик. Такая же выпуклая. Твердая. Упругая.