Серега слегка пошевелился. Я посмотрел вверх. Парень опять стыдился. На этот раз от того, что я вдыхаю его запах…
Я слегка улыбнулся. Насколько мог улыбаться в том состоянии. И опять понюхал Серегин член. Уммм! Какой сказочный запах!
Парень тут же отступил на шаг. Он, и правда, стыдился…
Я поднялся на ноги, не в силах оторвать взгляда от умопомрачительного тела. Белая незагорелая кожа треугольником расширялась от основания члена вверх, на проступающие косточки таза по бокам и уходила узкой полосой назад.
Я сделал пару шагов и оказался позади парня. Круглые мячики попы белели незагорелой кожей. Под моим взглядом ягодицы напряглись, но тут же расслабились, вновь приобретя свою круглую, слегка вытянутую форму.
Сережа имел совершенное тело, красивое, худощавое, стройное. Фантастически красивое!
Я не мог вдохнуть. Какой он красивый!
Я провел ладонью по одному из мячиков попы, ощущая тугую плоть под кожей. Большой палец оказался между половинками, на бороздке.
Мое сердце опять дало сбой. Хотелось гладить и ласкать это чудо. И при этом я ни на секунду не забывал, что там, впереди, невидимый сейчас, торчит, вздрагивает набухший Сережин член.
Это продолжалось минуту, может, две минуты, а может три минуты. Или час. Я ничего не видел и ничего не слышал. Я только смотрел на белые полушария Сережиного зада, трогал их, касался, сжимал. И откровенно лазил пальцем в ложбинку между ягодицами.
И только потом понял, что я не только ласкал зад мальчишки. Я оттягивал тот момент, когда я прикоснусь к его обнаженному члену. По необъяснимому кругу опять вернулись мои сомнения и колебания. Да, я трогал его член. Но это было через шорты! Это не считается. Это не то. А вот коснуться его вот так, кожа к коже…
Я стоял позади Сереги и тяжело дышал. Сердце колотилось. В животе сжимался какой-то узел.
А Сережа стоял передо мной неподвижно. И тоже тяжело дышал.
Я сделал несколько шагов. Вот этот член. Прямой, твердый, горячий. Под моим взглядом он с оттягом качнулся. Головка коснулась живота и вновь замерла, глядя вертикально вверх. Блестящая капля на кончике стала больше.
Я вытянул палец. Осторожно приблизил его к члену. И прикоснулся. Впервые прикоснулся к обнаженному Сережиному члену. Легонечко. У самого основания. На ощупь — твердая палка, горячая и гладкая.
От прикосновения член дернулся. Серый издал какой-то еле слышный звук, и его живот напрягся.
Я легонько, едва касаясь, провел пальцем вверх, почти до самой головки. Гладкая кожа напряженного цилиндра горела от жара.
Я оторвал палец от члена, и тот вновь качнулся.
У меня сбилось дыхание. Мой собственный член задергался в своем плену.
Секунды шли, одна за другой, а под моей ладонью, без всяких преград, кожа к коже, пульсировал твердокаменный член.
Я едва не стонал от ощущений, переполнявших меня.
Рядом, у узких бедер, дрожали от волнения, страха, возбуждения длинные Серегины кисти.
На ощупь Сережин член вряд ли существенно отличался от того, что я ощущал, когда брал в кулак свой собственный пенис. Но чувствовал я его совершенно по-другому. Твердый стержень, эластичная плоть, упругая, обтянутая бархатистой кожей. Внизу (или спереди — сейчас это было спереди) чувствовался податливый канатик, уходящий к головке. Сережин пенис был столь же прекрасен, как и все в Сереже. Я испытывал почти физическое наслаждение от того, что прикасался к нему, от того, что он дергался под моей рукой.
Мое сердце бешено колотилось.
Я легонько прикоснулся кончиком пальца к капле на головке. На подушечке осталось немного вязкой прозрачной жидкости. Я поднес ее к носу и втянул воздух. Запах, столь напоминающий мой собственный. Лизнул. Никакого вкуса, но мое сердце аж зашлось.
Серега опять сглотнул.
Я поднялся. Мягко сжал обеими ладонями Серегину голову. Припал губами к его губам.
Это нельзя было назвать поцелуем. Мы оба дрожали от ожидания, оба понимали, что сейчас, прямо сейчас произойдет что-то прекрасное, что-то запретное и сладостное. Так что мы не целовались — у нас получилось лишь прикосновение губ к губам.
Я оторвался от Сережи и сделал шаг назад. Мои глаза, не отрываясь, глядели на его нагое тело. И вновь я почувствовал восхищение тем, насколько оно было прекрасно…
— Ложись на диван, — прошептал я.
Простыня.
Сережа не сдвинулся с места. Он смотрел на меня и молчал.
— Ложись, — повторил я.