Юра съежился, когда тот сел рядом.
"Пизда! Не дала в себя кончить!" — выругался он, стряхивая прилипшие капли.
"Есть чем вытереть?" — спросил он, кивнув головой на свои, испачканные впереди каким-то клейстером, брюки.
"Чем это ты?" — спросил Юра, вытаскивая из кармана замусоленный платок.
Вскоре вся округа знала, что Юра закорешился с Николаем. Он стал его тенью, а Николай — его покровителем и наставником. Сами того не замечая, они вскоре привязались друг к другу, став почти неразлучными.
***
Николай откинул одеяло в сторону и, широко раздвинув ноги, привычно провел пальцами по напряженному члену. Каждый раз эта игра со своим телом будила в его воображении то безумные оргии, то образы соперников, поверженных силой его мускул и мужского превосходства. Вновь и вновь, растягивая во времени незримые видения, он оттачивал воображаемое до мельчайших деталей, до изнеможения, до прерывистых хрипов и дрожи, до полного воплощения своей очередной мечты и, наконец, забившись в судорожном экстазе, растворялся в безудержном ликовании рвущейся из него неуемной энергии.
В широком зеркале стенного шкафа отражение, замершего как на фотографии тела, смотрело на него из-под прямых густых сросшихся бровей, неподвижным взглядом затененных длинными ресницами зеленовато-серых глаз. Широкие скулы, впалые с небольшими ямочками щеки и почти прямоугольный подбородок дополняли его лицо неповторимыми первобытными и, вместе с тем, удивительно гармонирующими с общим обликом чертами. Прямые, непогодам развитые, плечи нависали над узкими бедрами и впалыми, будто два вместе сжатых мяча, упругими выпуклыми ягодицами. Рельеф, искусно, как из камня, вырезанных крепких рук, и завораживающий орнамент курчавой поросли, раскинувшейся широкой кроной по мускулистой груди, невольно увлекал взгляд вдоль широкого водопада, падавшего густым темным потоком по кирпичным ступеням живота. Набирая силу и разливаясь все шире, он зависал на мгновение большим грозовым облаком и затем рассыпался паутиной по ногам.
*****
Рассматривая себя в зеркале, он испытывал необъяснимое волнение. Прикасаясь членом к своему двойнику, скользя им по холодному отражению, прислоняясь к стеклу губами и, наконец, прижавшись к нему всем телом, замирал от чувства слияния с собственным телом. Мутные капли медленно, а затем все быстрее и быстрее, растягиваясь длинными ручейкам, стекали на пол.
Посмотрев на себя еще раз в зеркало, Николай, снова разлегся на кровати. Потянувшись всем телом, он достал из пачки сигарету, и легкие кольца дыма, беспорядочно переплетаясь и растворяясь над ним, понесли его воспоминания все дальше и дальше в недавнее прошлое.
— Две "медсестры" , склонившись над ним, обследуют "больного". Щекотно, но приходится терпеть. Маленький стручок неожиданно твердеет и превращается в большой изогнутый клюв — "Хи-хи!" — тут смена ролей. "И это все различие?" — не интересно. Засунул туда палец — и вдруг крик. Игра закончилась -.
— Войнушка конечно интересней, особенно допрос. Здесь можно пленному зажать до боли его конец и посмотреть, как встанет. Интересно — у кого длинней. Потом "торжественные похороны павших" и "братская могила." Не шевелясь, лежишь раздетый ничком на голом "трупе" , а он тихонько гладит между ног — приятно -.
— Едем купаться. Вокруг никого. Голяком носимся играя в салки, стараясь дернуть друг друга за хуй. С разбегу падаем. Борьба. Встает одновременно у обоих. "Давай попробуем друг другу!" Ладони будто ледяные, но вот игра в "бильярд" пошла налад. "Быстрей, быстрей — я ща спущу!" "Я тоже!" "Теперь мы кореши?" "Ага!" —