— Я? Выспалась. А ты?
— И я.
— Засосик у тебя.
— Где?
— На шее, где он еще может быть.
— Ну, Женька!
— Давай я тебе для симметрии слева влеплю.
— Может быть, я тебе?
— Нет, Оксана. Теперь ты будешь девочкой и станешь слушаться взрослую тетю.
— Тебя?
— Меня.
И Наташа сзади завела руки под груди Оксаны, целуя ее в шею у плеча.
— Ты с ума сошла! Я так не привыкла!
— Привыкай. Как у вас с Женей груди похожи. Вот только у тебя сосок более плоский.
— Все. Закипает. Пошли.
Верка встретила Наташу ревнивым взглядом. У них с Женей все еще гулял холодок в отношениях.
— Ну что, Вера? Ты не забыла? Сегодня Вацлав приезжает, — сказала Оксана, разливая кофе. — Что думаешь делать?
— Не знаю, — сказала Верка. — Пусть Наташа решает.
— При чем тут Наташа? Это твой муж.
— Если Наташа меня не выгонит, я с ней останусь.
— Наташа никому конкретно не принадлежит, ясно? Она свободна делать все, что хочет. Захочет спать с тобой — будет спать с тобой. Если ты захочешь.
— Я захочу.
— Вера, — терпеливо продолжала Оксана, — у нас открытые отношения. Мы друг друга любим, но у нас нет самого понятия ревность, понимаешь? Его нет. И если Наташа захочет сейчас, сию секунду обнять Женю и опуститься перед ней на колени — она опустится и сделает Женю счастливой. Ты понимаешь?
— Я понимаю, — сказала Верка, и губы ее искривились. Она всхлипнула.
— Такая дылда и ревешь! — резко сказала Наташа. — Вот отдам тебя мужику, он тебя отъебет пару раз — сразу развеселишься.
— Не отдавай, — Вера встала на колени у кресла Наташи и погладила ее руку.
Все рассмеялись.
— Ладно, — сказала Женя. — Пусть она покажет ему записку и гонит на все четыре стороны. А ты, Наташа, поживи с ней сколько захочется. Ей. И у нас с Оксаной медовый месяц.
Оксана вспыхнула, рука ее задрожала и она пролила кофе на стол.
— Как я ее люблю, — сказала Женя, встала, подошла к ней сзади, завела руки под груди и прикусила мочку. Оксана повернула к ней лицо и они жадно, проминая губы, поцеловались.
— А кофе? — задыхаясь, спросила Оксана, гуляя рукой сзади, в полах махрового жениного халата.
— Идем в спальню, — шепнула Женя.
Они ушли.
— Поняла? — спросила Наташа. — Вот так налетит в самый неподходящий момент, и кофе не успеешь попить.
— Они так красиво ушли! — Верка разулыбалась.
— А ты что улыбаешься, Отелло? Что с Вацлавом будем делать?
— Даже лица не помню.
— А мое?
— А твое… а твое… а твое… — повторяла Верка, целуя Наташу в щеки, в лоб, в губы.
— И уже ни капельки не стыдно? — спросила Наташа. — Уже и ручками шарим… ну? Вера, я еще не созрела! садись!
Верка послушно села к себе, поглядывая горячими глазами, ловя каждое наташино движение.
— Хлебну я с тобой, — сказала Наташа строго, но встретив преданный Веркин взгляд, проникающий в душу, не выдержала. — Пошли, дурында. И зачем тогда было кофе варить? . . Ну вот, дождалась, что меня дети на руках несут совокупляться.
14.
— Жень, зажги свет. Зачем ты его погасила?
— Я не гасила.
— Вот это дела. Что же мы будем — целый вечер без света сидеть?
— У тебя хоть свечи есть?
— Кто их теперь найдет.
— Ну, а спички, фонарик? Хоть что-то светящееся?
— Ничего. Не помню. Не помню, чтобы свет гас.
— Что ж, давай жить без света.
— Давай!
— А что так игриво?
— Эй! Наташка! Верка!
— Валяются без света. Потому у них и тихо.
— Наталья! . . Ты слышишь?
— Что?
— Вы заметили, что свет погас?
— Свет?
— Свет. Вы что, в постели?
— Ну… примерно.
— Как это?
— В лоджии, на диване.
— Валетом? . . Что молчишь?
— Идите сюда. И вам места хватит.
— Это Вера, что ли? . . Это Вера приглашает? Кого она приглашает?
— Тебя.
— А Женю?
— И Женю.
— А зачем?
— Много будешь знать…
— Какая смелая… Сейчас я посмотрю, какая ты смелая!
— О-ой! Не надо! Я еще маленькая!
— Женя, держи ее за руки! . . А, ты сопротивляться? . . Это у нас что здесь? Колено? Так, заводим колено сюда… где второе? разводим его сюда… Это что за мягкости тут такие? это что же здесь за уголок такой… и стойкий солдатик в уголке… а мы его язычком… да какой же здесь вкусный медок в этой долинке… а где-то здесь, я знаю, должна быть сладенькая одна дырочка… такая влажненькая и глубоконькая… а какие тут губки нежные живут, чем глубже, тем нежней… умолкаю, Верка, о! как она заворочалась! давай-ка я пальчиками сначала сделаю визит… Женя, ты что молчишь?
— Это у нас был длительный поцелуй.
— Ты ее или она тебя?
— Она.
— За хорошее поведение я ее попку расцелую.
— Ой, тетя Оксана, так не надо! Я стесняюсь.
— А так?
— О-ой, там у меня пизда.
— Что за школа! Твоя, Наталья! . . А ты где?
— Ой, тетя Оксана, я же вам забыла сказать, что у меня тут двое губ… как пчелы летают и жалят, и в ухо, и соски теребят… нет, я наверно сдохну от счастья! о, неужели впереди еще целая жизнь таких удовольствий!