В целом, я была увлеченной эксгибицонисткой, но это проявлялось не так, как у мужиков, которые распахивают пальто перед девчонками, демонстрируя свои причиндалы. Так мне было слабо, да и не интересно. Меня заводила игра — обязательным условием было, что подсматривающий не догадывается о том, что я его вижу. Вы спросите, конечно, о конкретных случаях. Их было много. Правда, большинство — годов с 19 и по сей день, ведь тогда, в 14 летнем возрасте я много не могла себе позволить. Но, кроме прогулок без трусиков под юбкой и походов голой на лестницу, я вполне могла себе позволить стоять обнаженной у открытого окна, или полностью раздеться в примерочной магазина, когда за тонкой занавеской ходили люди и так далее. Как я уже сказала, с возрастом мои эксперименты приобрели более откровенный и смелый характер, но сейчас не об этом.
Что касается подглядывания, то для меня действует тот же принцип — тот, за кем я подсматриваю, не должен догадаться, что я его вижу. Иначе получается цирк какой-то, мне это не нравится. Что удавалось увидеть? Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Я видела как люди мастурбируют, как занимаются любовью, и конечно, много раз, как они писают. Самое яркое для меня — это подглядывать за тем, кто сам подглядывает. Например, однажды летом, мы отдыхали с семьей в городе Волгограде, за Волгой.
Там большие длинные пляжи. Я ушла от берега подальше, искала место где пописать. Найди кустики, я все сделала, и направилась обратно к реке. Тут-то я и заметила юношу. Он стоял ко мне спиной, к реке лицом, за какими-то чахлыми кустами, и разглядывал загорающих девушек. При этом он приспустил свои плавки и активно дрочил свой член. Я спряталась как могла за каким-то деревом, и смотрела на него, сжимая бедра. Сунуть руку в купальник я не посмела — место достаточно открытое, но напрягать и ра!
сслаблять мышцы таза мне никто не мешал. Когда он ушел, я подошла к тому месту, где он стоял, и нашла на песке несколько влажных капель. Я собрала их в ладонь, и растерла. Потом понюхала. Подобных случаев со мной случалось много, как я говорила, кто ищет, тот найдет. А я — искала. В туалетах ночных клубов, в подъездах многоэтажек, летом на природе, люди не редко занимаются тем, что хотели бы скрыть от посторонних.
В продолжении рассказа расскажу о своем первом разе с мужчиной, если конечно, этот — понравится. С удовольствием почитаю ваши отзывы. alllena@inbox. ru
*****
— Ты чего это тут делаешь? — в голосе ее читалось любопытство и тонкая насмешка
— Ничего:
— Да ладно! Я все видела! Ты это: ну. . дрочила! Я молчала, пораженная таким оборотом событий. Стыдно дико. Так нелепо попасться! Катя не унималась:
— Дрочила ведь, да?
— Да: — мне ничего не оставалось, как признаться.
— На Мишку дрочила? — она продолжала бить прямо в цель — Я видела, как вы ушли с дискотеки, и видела, что вы делали на втором этаже. Я у двери стояла. А потом, когда ты убежала, я за тобой пошла.
Мы помолчали.
— Да ладно. . Катькин ехидный тон сменился пониманием — ничего такого. Я тоже это иногда делаю. Ты давно дрочишь?
— Первый раз:
— Ой, да ладно! Не ври ты! Я уже года два как: Но я никогда не видела, как кто-то это делает. Мне понравилось на тебя смотреть.
Я думала, что я провалюсь сквозь пол от стыда. Но Катька не обращала внимания на мое смущение и молчаливость. Она продолжала:
— Подрочи еще!
В такой ситуации мне было трудно возразить — я лежала в не длинном платье на кровати, трусики болтались ниже колена на правой ноге. Я тихонько протянула руку вниз, и запустила ее между ног, продолжая прерванные ласки. Катя села ко мне на кровать, и смотрела на мою руку во все глаза, насколько позволял полумрак. Я не останавливалась, скоро все чувства вернулись, и страсть снова охватила меня. Мысль о том, что на меня смотрят, только подстегивала. Я бесстыдно раздвинула ноги и мастурбировала в открытую.
Глаза мои были закрыты, голова запрокинута назад, дышала я широко открытым ртом. Через какое-то время, я открыла глаза, и увидела, что Катька тоже времени зря не теряет. Одна нога ее оставалась на полу, вторую она поставила на кровать, и вовсю теребит пальцами у себя между ног. Я немного повернула голову, что бы лучше видеть, и мы продолжали. Катя сдвинула перегородку трусиков в сторону, что бы было легче, и я увидела ее половые губы. Они были не как у меня. Более толстые, и между ними были видны вторые — малые, как я потом узнала. Нам обеим было хорошо. Мы забыли о стыде и занимались этим довольно долго. Но настала пора уходить, потому что возле палаты послышались голоса, и мы поняли, что все возвращаются с дискотеки.
На следующий день, в столовой, Катька подошла ко мне:
— Мне нужно кое-что тебе рассказать. Не уходи после обеда.
Я дождалась ее, и мы пошли из столовой вместе. Начинался "тихий час" , но мы знали, что можем безболезненно задержаться, так как Светлана Васильевна — наша вожатая — ушла к директору, то есть никто не контролирует нас. Мы прошли вдоль нескольких корпусов, и оказались возле здания бани. Катька дернула за ручку, и дверь открылась. Мы тихонько вошли внутрь, опасаясь, что кто-то там есть. Но, воровать там было не чего, поэтому не редко дверь была открыта. Мальчики из старших отрядов по вечерам прятались там и курили, как мы знали. Мы прошли в одну из пустых раздевалок. Там было тепло, пахло банной сыростью, а на меленьком стекле у потолка жужжала большая муха. Сели на скамейку.
— А ты знаешь, я ведь вчера не сразу из библиотеки за тобой ушла. — Катя смотрела в пол и болтала одной ногой, не доставая ей до пола. — Ты убежала, мимо меня, а я осталась посмотреть на Мишку. Знаешь что он делал?
— Что?
— Он тоже дрочил.
— Как?
— Просто. Сначала посмотрел в окно, видимо, как ты убегаешь, а потом расстегнул свои штаны, и стал что-то там делать рукой. Он стоял ко мне спиной, мне не видно было. А он стоял, смотрел в окно, и дрочил. Потом он повернулся, сел на подоконник, и тогда я все рассмотрела. У него такой: красный, большущий. Он его держал кулаком и туда-сюда теребил. А потом застонал так жалобно, оделся и ушел.
— А чего он стонал?
— Я не знаю. Может, ему больно было?
— А зачем же он делал себе больно?
— Я не знаю.
— А ты видела раньше у мальчиков письку? — наш разговор становился все более откровенным, и я уже практически не стеснялась.
— Да, у брата, когда он в ванной мылся. У них такой стручок, а снизу — мешочек.
— А ты трогала у него?
— Нет.
— А хотела бы?