Ее заводило, что принц так нагло смотрит на ее голые сисички, сотрясающиеся при каждом его движении. Ее заводило, что Артур так просто воспользовался ее слабостью и взял ее, что сейчас он движется в ней и может вот-вот залить все ее нутро спермой. Что эта самая сперма затечет прямо в матку и оплодотворит ее. И что сейчас в ней так тесно, что она чувствуют каждой своей складочкой весь член Артура, как он ходит в ней, пульсирует, содрогается. Что ей пользуются как игрушкой, куклой, которую можно трахать в любом месте, было бы желание. И еще масса других мыслей, от которых ей было очень стыдно, но эти мысли заводили ее все сильнее и сильнее и в конце концов:
Наверно для Селении все это прошло в забытьи как один миг, но Артур уже минут пятнадцать наслаждался всем великолепием своей принцессы. Он старался продержаться как можно дольше, ведь ему не позволяла совесть снова кончить, не доведя до оргазма любимую. Иногда он нашептывал что-нибудь приятное или пошлое прямо на ушко девушки, иногда покусывал ушки по всей длине, игрался ртом с сосочками, только бы его любимая поскорее кончила и получила как можно большее удовольствие. Но, как ему показалось, она летала где-то в облаках от блаженства, что тоже очень нравилось мальчику. Ему очень нравилось ее выражения лица — блаженное и счастливое, очень нравилось, что она получает удовольствие от его действий, что он все делает правильно, что она громко стонет, как бы подтверждая это.
Ему не хотелось вообще прекращать это занятие. Внутри Селении ему было очень хорошо и сладко, и то, как реагировала принцесса делало его самым счастливым человеком на земле. А когда он почувствовал, как и без того не тихий стон стал становиться все громче, как руки, обнимающие его за спиной спились в его спину, оставляя на ней красные полосы, а киска принцессы начала сокращаться и дрожать, как и ее тело, он понял, что все его действия возымели успех. Довольный тем, что все сделал правильно, что его любимая сейчас испытает свой первый оргазм, к которому он причастен Артур почувствовал, что сам вот-вот вновь изольется. Его уже не волновало ничего, только то, что сейчас они, вместе с Селенией испытают бурный, ни с чем не сравнимый оргазм, который поглотит их, сольет воедино одним комком удовольствия.
И вот писичка принцессы содрогнулась и очень сильно сжалась, а из ее груди вырвался громкий крик, который невозможно было сдержать. Потом еще и еще, сжимая внутри себя член принца, будто пытаясь выдавить в себя из него все семя. От таких ощущений Артур не смог более сдерживаться, чувствуя дрожь всего тела Селении и своего тела, стал выплескивать всю сперму прямо в матку любимой, наполняя ее, с каждым новым выстрелом вгоняя еще больше горячей жидкости внутрь, заливая ее внутренности доверху. Это было ни с чем не сравнимое чувство, опустошающее разум и тело, лишающее сил, но наполняющее радостью и умиротворением. И вот, когда спермы больше не осталось, когда последняя судорога прошла по телу Селении, а Артур уже не мог больше двигаться внутри расслабившейся удовлетворенной киски, его размякший член сам выпал из расширившегося отверстия, увлекая за собой поток из смеси смазки, крови и не уместившейся спермы.
Наконец-то девушка почувствовала то умиротворение, которого ей так не хватало в этой жизни. Все проблемы казались отныне ей не существенными, а ее тело будто больше не принадлежало ей — будто сделанное из ваты, слабое и ленивое, но такое красивое, что даже ее любимый принц оценил все его достоинства. Ей больше ничего не хотелось, совсем ничего, только бы Артур был всегда рядом.
— Я люблю тебя, — из последних сил сказала девушка, почувствовав, как ее прижимает к себе крепкими, ловкими руками Артур.
— И я тебя люблю, — ответил ей мальчик, засыпая вместе с ней.