Поцелуй затянулся, пока Денис не прервал его. Едва Димка выпрямился, как в спальню действительно вошла Денискина мама.
— Как вы тут, мальчики? Дима, будешь с нами обедать?
— Нет, спасибо, я посижу немного и домой пойду.
— Ну вот, каждый день одно и то же, все стесняешься. В общем, тебе я поставлю на кухне тарелку, а Дениске сюда принесу. И не спорь!
У Денискиной мамы было интересное имя — Валерия Анатольевна. И спорить с ней Димка не решался, слишком напоминала она завуча школы. Не внешностью — характером.
— А можно, я здесь поем, чтобы Денису не скучно было? — только и спросил Димка.
— Ладно, сейчас принесу. Но тогда ты его и покормишь, а то мне совершенно некогда. Хоть и в отпуске, но лишний заработок не помешает, взяла переводы.
Валерия Анатольевна принесла на подносе две тарелки с дымящимся супом и нарезаным хлебом, оставила на столе.
— Только поосторожней, еще горячий, — сказала она и вышла.
Димка придвинул к кровати стул, взял поднос и поставил на него, а сам сел рядом на пластмассовый круглый
табурет.
— Давай, открывай рот, — сказал Димка и поднес ко рту Дениса ложку.
Дениска проглотил.
— Это тебе не шоколад, — назидательно произнес Димка, продолжая кормление.
— А ты? Ты тоже ешь! — сказал Денис, чтобы не мучиться в одиночку.
— Ладно, так и быть, ложку тебе, ложку мне.
Так, из одной тарелки, одной ложкой, мальчишки и пообедали. Это было и вкусней, и интересней.
У Димки проснулось новое, чем-то даже загадочное чувство, когда он кормил Дениску. Наверное, именно так чувствует себя мать, когда кормит младенца собственной грудью. Чувство ответственности за чужую жизнь…
Когда тарелки опустели, Денис облизнул губы и вдруг поморщился.
— Что? Что-то болит? — встревожился Димка. — Я сейчас позову твою маму, потерпи!
— Нет, стой, не надо. Просто немного разболелась грудь. Там на столе стоит сироп, против боли. Набери ложку, дай мне, пожалуйста.
Димка быстро принес пузырек с темной жидкостью и нацедил ее в ложку. Денис выпил, прикрыл глаза.
— Сейчас пройдет, это у меня бывает. Еще не все зажило, как надо.
— Может, я пойду тогда? Тебе надо отдохнуть. А уроки будем завтра делать.
— Нет, посиди немного, ладно? Пока я засну.
— Хорошо…
Димка убрал в сторону и стул, и табурет, сел прямо на пол. Так было удобней прижиматься щекой к Денискиной ладони и смотреть в его закрытые глаза, на трепещущие в беспокойстве длинные ресницы.
— Какая у тебя рука холодная, — прошептал Димка.
Денис не ответил, только провел пальцами по губам друга и снова сунул ладонь на прежнее место. Кто из них задремал первым, неизвестно. Только через полтора часа вошла Денискина мама, тихо разбудила Димку и отправила его досыпать домой.
Ноябрьская скучная слякоть — самое подходящее время года для бесконечного сна наяву…