Анька благоразумно убежала под душ мыться, а мы с её мамой Еленой сели на кухне пить чай. Она оказалась очень милой женщиной, харизматичной, веселой, легкой и жизнерадостной. Мне, сказать честно, было не просто не пялится на её грудь, которая хорошо просвечивалась сквозь тонкую белую ткань, дешевой, домашней футболки. Её груди были среднего размера, под тяжестью возраста они приняли форму сочной, спелой груши, которую украшали большие и пухлые, коричневые соски. Она живо жестикулировала своими изящными руками, рассказывая мне очередную историю из Анькиного детства. Хрупкие, женственные плечи переходили в тонкую шею, нежную кожу которой прочертили легкие морщинки. У неё были бесподобные, веселые глаза и по-детски озорная улыбка. За разговором, как-то совсем незаметно пролетели те сорок минут, что была в ванной Аня. Она вышла вся свежая, благоухающая, закутанная в пушистый махровый халат, её глаза предательски излучали теплый огонек женской удовлетворенности. Я думаю, мама это заметила. Воспользовавшись паузой в нашем с Еленой разговоре, я выскочил в туалет и, ополаскивая в раковине свой липкий от секса член, подслушивал их разговор.
— Он очень даже ничего — слышится голос Елены.
— Да… он классный — мечтательным голосом отвечает Аня.
— Почему ты его раньше домой не приглашала?
— Не знаю. Не знала, как ты отреагируешь.
— Ну, вы уж лучше дома… встречайтесь, ладно. У тебя есть своя комната, в конце концов, и ты у меня уже взрослая девочка, так что стеснятся нечего.
— Мам да мы просто в библиотеку ездили — смущенно бурчит Аня.
— Да я вижу, вон запыхались-то как.
Я подумал, что мне будет лучше уйти. Я вышел из ванны, поблагодарил всех за чай, чмокнул Аньку в розовую от смущения щечку, попрощался с Еленой и был таков.
После того случая, я еще пару раз встречался с Анькой, но такого больше к сожалению у нас уже не было.
— В смысле на лестнице? — ехидно перебила меня Катька.
— Нет, в смысле не было такого секса. Все было как-то обыденно. Да и потом хоть мы и стали немного ближе, но мне по-прежнему, сказать честно, с Аней было скучно.
— Ну, вы же еще встречались? Так расскажи, как вы это делали? — не унималась Катя.
— Да, встречались. Как-то раз я встретил её после универа и отвез домой. Аня думала, что мамы нет дома, но она оказалась у себя и проводила занятия. Её мама давала частные уроки игры на фортепиано. Так вот, пока мама в гостиной занималась с очередным молодым дарованием, я затащил Аньку в её комнату, обхватил её сзади двумя руками и крепко прижал к себе, да так, что мой изголодавшийся член, уперся в вожделенную попку и мгновенно напрягся. Конечно, той страсти, как в первый раз, уже не было, но была большая похоть. Я прижал Аню лицом к стене, задрал её коротенькую джинсовую юбочку и запустил свой пальцы промеж её ног. Она вздрогнула и уперлась обеими руками в стену. Я целовал её шею и плечи, жадно сжимал в ладони её упругие груди, при этом поглаживая её влажную киску. Когда, наконец, оба моих пальца, беспрепятственно заскользили в её влагалище, свободной рукой я расстегнул свою ширинку и пуговицу, вытащил свой разгоряченный, длинный ствол и грубо вошел в неё сзади. Аня взвизгнула, а её пальчики добела вжались в бежевые обои. Одной рукой я схватил её густые волосы, а в другой сжал упругую попку. Я яростно вколачивал свой кол в тугую алую киску, а мои яйца смачно шлепали об упругий девичий зад. Во мне бушевала грубая, первобытная похоть, которая вскоре не замедлила выплеснуться густым извержением раскаленной спермы, струи которой окатили её попку и ножки. Я вышел из нее, и устало сел на кровать. Мой опустошенный член продолжал подергиваться от удовольствия. Аня поправила свою юбку и выпорхнула из комнаты. Я без особого интереса принялся разглядывать черно-белые постеры на стенах, с пейзажами далеких городов и книжные полки, уставленными толстыми переплетами великих классиков. За стеной, в четыре руки, играли на пианино, приятное тепло растеклось по моему телу, а член уже совсем расслабился. Я попытался найти, что-нибудь, чем можно было бы вытереть свой липкий ствол. На столе стояла коробка с салфетками, я поднялся на расслабленные ноги и подошел к нему. Достав из коробки охапку салфеток, я принялся тщательно вытирать свой виртуозный инструмент, как вдруг, дверь в Анькину спальню приоткрылась и на пороге появилась её мама. Дальше все как в замедленной съемке, я поворачиваю голову в сторону двери, она смотрит на мою ладонь, полную липких салфеток и руку, сжимающею длинный член, я начинаю судорожно запихивать его в штаны, она поднимает глаза, спокойно смотрит на меня и как ни в чем не бывало, говорит:
— Антош, пойдем чай пить. У меня занятия уже закончились — с этими словами она выходит из комнаты, на прощание, бросив короткий взгляд на мою расстегнутую ширинку.
Тут и Аня показалась, с большими перепуганными глазами.
— Все нормально — говорю я ей.
И добавляю шепотом:
— Она ничего не видела. Пойдем чай пить.
Потом мы сидим, просто и непринужденно пьем чай и кушаем торт. Елена ведет себя так, будто ничего не произошло, мы бесконечно долго болтаем, а когда становится уже совсем поздно, я собираюсь уйти.
— Заходи к нам почаще Антош! — сверкая бесовским огоньком своих глаз, говорит на прощание Елена.
— С удовольствием — и я дарю ей свою самую обольстительную улыбку.
Мне начинает определенно нравиться эта женщина. Все, прошедшие дни, я ловлю себя на мысли, что постоянно думаю о ней. Мне с ней легко, мне с ней интересно. Я постоянно ищу в толпе её лицо. Я часто пытаюсь представить, как она выглядит обнаженной. Я фантазирую о сексе с ней. Я знаю, что нравлюсь Лене тоже. Её кажущееся доступность и предвкушение обладания ею сводит меня с ума. Когда, наконец, мне удается выкроить свободное время, я тот час звоню Аньке.
— Привет! Как дела? Я хочу тебя увидеть! — радостно кричу я в трубку.