— Гришенька, не бойся, спускай прямо в меня. Я же квелая, не беременею.
Гриша разрядился в тетку и затих.
— Хороший мой, ты молодец, для первого раза держался долго. Только над техникой придется поработать. Хочешь, я займусь тобой?
— Конечно хочу.
— Тогда вставай. Мне надо принять и продолжим.
Она какой-то тряпкой подтерлась, встала, стянула сарафан совсем и налила опять пол стакана. Гриша смотрел на обнаженную Дарью. Сиськи, конечно, обвисли, но были еще ничего. Задница худощава, но для мальчика все было красивым. Они опять улеглись на лежанку. Тетка начала сама направлять движения парня: сначала так, потом туда и т. д.
— Главное запомни: здесь вас двое. От того кто ты — гад или любовник, зависит многое. Что для тебя главнее: свое удовольствие или напарника. Поэтому учись делать женщине приятно.
Гриша и постарался. Дарья получила в итоге такой оргазм, что мама не горюй. При этом у нее появилась и смазка, и соски встали торчком, даже из нее полилось.
— Гришенька, родной, да ты просто герой какой-то. Я не думала, что сподоблюсь на такое. Ты давай, приходи почаще. Завтра придешь? Буду ждать.
— Приду, если ты, тетя Даша, прекратишь бухать, приберешься здесь и проветришь, а то дышать нечем.
— Все сделаю, родненький, ты только приходи.
Вечером, когда пришла мама, Гриша уже лежал в постели весь морально опустошенный. Мария быстренько переоделась в свой любимый халат.
— Гриш! Кушать будешь?
— Не, неохота.
— Ты чего, заболел?
Мария с испуганным лицом уселась на кровать сына.
— Ну-ка, дай лоб пощупаю.
Она склонилась над сыном. Халат, конечно, не выдержал давления огромных сисек Марии, его полы разошлись, и левая грудь вывалилась наружу, чего она не заметила. Взгляд мальчика прилип к этому вожделенному объекту. Между тем Мария пощупала лоб сына и только тут обратила внимание, куда устремлен его взгляд. Она ойкнула, смутилась, запахнула полы.
— Бесстыдник, мать тут сидит с голой сиськой, а он зырит, нет, чтобы сказать. Точно заболел.
— Мам, ты такая красивая!
— Ага, нашел красавицу. Старая уже! Что во мне такого?
— Не знаю, как сказать, но ты просто вся какая-то вкусная. Любой мужик захотел бы с тобой помиловаться.
— Скажешь тоже. Тем более в нашей деревне. Где вы мужики? Ау! Или ты тоже туда?
— Ага.
Гриша взял ладонь матери, поцеловал ее внешнюю сторону, а потом внутреннюю.
— Надо же. Мне никогда руки не целовали. Оказывается это приятно.
Видно было, что все происходящее ей нравится и возбуждает.
— Сынок, а ты уже вырос. Я даже не заметила этого. Дай я тебя поцелую.
Мария склонилась над сыном, и история повторилась, только на этот раз вывалилась правая грудь. Маша поцеловала Гришин лоб. Она понимала, что он сейчас видит, но не спешила прикрыться. Мама медленно распрямилась, посмотрела в глаза сына и не спеша запахнула халат.
— Ладно, отдыхай.
Мария вышла из дома и пошла на кухню. Только здесь до нее дошло, что она страшно возбуждена. Запустила руку в трусы, пощупала себя: точно — вся мокрая.
— Вот же дура старая. Сын сказал пару ласковых слов, посмотрел похотливо, а ты потекла, как сучка во время гона. Не, точно рехнулась на старости лет.
Ей захотелось еще раз посмотреть на сынка. Гриша уже спал. Тонкое одеяло упало на пол. Маша подошла к постели и увидела, как оттопыриваются сыновьи трусы.
— Интересно, что ему снится. Неужто я? А, чо, парень уже созрел, вон, как трусы вздыбились, а бабы нет. Может самой? А чего? Вот, дура, о чем думает! Грешница, прости Господи.
Мария быстро пошла на свою половину. Легла. Не удержалась и стала играть со своей пиздой. Она не мастурбировала с шестого класса. В деревне это считалась страшным грехом. Но сейчас не могла удержаться. Засунула два пальца и стала двигать ими, представляя себя под сыном. Кончила она бурно. Только после этого успокоилась и уснула. Грише же всю ночь снилась мама, как они с ней любят друг друга. Поэтому он проснулся с ломотой в паху и помчался к тетке. Та встретила его на удивление трезвой. В доме был мало мальский порядок, проветрено. Сама Даша одела хоть и старенькое, но чистое платье.
— Миленький, пришел! Я уже заждалась.