— Конечно, есть!
— И вы не будете подглядывать за мной? — продолжала сомневаться моя жена.
— Не будем, даю слово, — твердо заявил Виктор.
— А верить твоему слову можно? — поинтересовалась она, взяв Витю за подбородок и посмотрев в его глаза.
— Не хочешь — не верь! Ходи до вечера мокрая! — обиделся тот.
— Ладно, идем! — выдохнула моя жена, и они двинулись по направлению к пресловутым скалам.
16.00
Наверное, тут мне нужно было прекратить все, но я этого не сделал. Понимая, что кульминация событий еще впереди, я, сгорая от нетерпения, последовал вслед за ними. Место, которое ребята называли "скалы", представляло собой просто нагромождение огромных камней, обломков пирса и бетонных блоков. Вокруг было действительно не души, поэтому моя жена сразу направилась в скрытую от посторонних глаз расщелину между камней. Пока ребята раскладывали на солнце содержимое ее сумочки, осторожно придавливая все мелкими камушками, чтобы не сдуло ветром, она начала потихоньку разоблачаться. Сначала на камне, за которым она скрылась, появилась ее майка, затем шорты.
— Молодые люди, напоминаю вам ваше обещание, не подглядывать за мной, — произнесла жена из своего укрытия.
— И ты тоже, за нами не подглядывай, — отозвался Витек, вызвав смех у ребят.
— Хорошо, не буду! — засмеялась в ответ моя жена.
Вскоре на камне появились Ирины трусики и лифчик. Между тем ребята тоже разделись до гола и видимо собрались искупаться. Я стоял недалеко за деревом, и мне было видно, что несмотря на худосочность и юный возраст, у Витька и Толяна болтались между ног члены довольно солидных размеров, а лобок покрывали густые волосы. Антон же этим похвастаться не мог.
— Ой, мамочки! — неожиданно вскрикнула Ира, выскочив из своего укрытия в обнаженном виде, — Там сидит эта мерзость!
Виктор полез в расщелину, чтобы посмотреть, что случилось.
— Это ты об этом? — спросил он, вылезая оттуда с крабом в руке.
— Да! Терпеть не могу этих членистоногих, — ответила моя жена, пытаясь прикрыть руками свою наготу.
— С этим ничего нельзя поделать, — сказал Витек, выбрасывая краба, — это их дом, тут их много.
— Ладно, — промямлила моя жена, украдкой глядя на голых ребят и прислоняясь передом к камню, дабы скрыть от них свои прелести, — тогда буду одеваться.
Она потянулась за своей одеждой, но в это момент Витек сгреб все ее шмотки и бросил их Толяну.
— Что это значит? — возмутилась Ирина.
— Ты обещала не подглядывать, а сама вышла к нам, — ответил ей Виктор.
— Да нужны вы мне! Смотреть на вас! Что я мальчишек голых не видела, я крабов боюсь, поэтому и выскочила, ты же сам все видел!
— Это все дело десятое, главное, что не мы к тебе туда залезли, а ты к нам сама вышла, — был не приклонен Витек, — поэтому, мы имеем право тоже на тебя посмотреть.
— Еще чего! Нет уж, не дождетесь! — огрызнулась моя жена, глядя на Виктора в полуоборота. Единственное место на ее теле, которое ребята могли обозревать — это была ее аппетитная задница, но даже это, а так же видимо сама ситуация, заставляла их члены наливаться кровью.
— Нука, Толян, посмотри, нет ли там еще краба? — скомандовал Витек.
— Ща сделаем! — отозвался Толик, прыгая в расщелину.
— Не надо, пожалуйста! — взмолилась Ирина.
— Тогда повернись к нам! — скомандовал Виктор.
Моя жена стала медленно поворачиваться, прикрывая руками грудь и промежность. Голова ее была опущена, из глаз текли слезы унижения и обиды.
— Руки опусти! — продолжал руководить ее действиями Виктор.
— Теперь довольны? — сказала Ирина, выполняя его просьбу, — Верните мне одежду!
— Не торопись, — холодно возразил Витек, — она еще не высохла. Покрутись перед нами.
Моя жена продолжая плакать, несколько раз обернулась вокруг своей оси, ребята молча наблюдали за этим. Я думаю, что они первый раз в жизни видели живьем обнаженную взрослую женщину. Вдруг Ирина зарыдала, упав на колени и закрыв лицо руками:
— Прошу, оставьте меня в покое!
— Ладно, — сжалился над моей женой Виктор, подходя к ней в плотную и придерживая рукой стоявший колом член, — поцелуешь меня в губы, ни как Антошку, а по настоящему, тогда вернем тебе твои шмотки и пойдем в лагерь.
Ирина обреченно посмотрела на него сверху вниз, невольно задержав взгляд на его мужском достоинстве, и ответила:
— Хорошо, идет.