Затем усадил меня на стул и потребовал загадочно улыбаться, снимая лицо крупным планом. Потом щелкал меня в полный рост, вполоборота и в профиль. Когда, казалось бы, все было перепробовано, он замялся, но сказал:
— Мам, понимаешь… Чтобы на тебя внимание обратили, нужно немного эротики…
— Какой еще тебе эротики? — возмутилась я.
— Нет, мам, ты неправильно поняла! Совсем немного! Ну там коленку покажи, или на груди чтобы лифчик был виден самым краешком…
— И только-то? — подобрела я — Ну на это я еще соглашусь.
Данька уговорил меня сходить надеть чулки. По его словам, это должно было неотразимо подействовать на потенциальных женихов. Вообще я уже давно догадалась, кому на самом деле больше всех нужны эти фотки, но решила доиграть в игру до конца.
— Так? — спросила я, положив ногу на ногу и задрав подол платья чуть выше колена.
— Больше!
Я подтянула платье еще немного:
— Так?
Он щелкнул камерой несколько раз.
— Еще, мам!
— А не очень вульгарно получится?
— Нет, что ты! Обязательно надо, чтобы было видно, что на тебе чулки! И на груди чуть-чуть распахни!
— А что, вас, мужчин, так чулки возбуждают? — поинтересовалась я, поддергивая платье так. чтобы резинка чулка была хорошо видна.
— Конечно! — тут он резко замолчал, сообразив, что к нему это тоже относится, что не помешало ему сделать еще несколько кадров.
— А теперь немного ноги расставь и вперед наклонись. — попросил он.
Я сделала и это, заодно вернув платье в положение "ниже колен", зато грудь почти вывалилась из декольте. Данька, не скрывая удовольствия, подошел ближе и сделал несколько кадров до пояса. Потом отошел и поморщился:
— Мам… Ну не видны же чулки!
Я начала потихоньку сопротивляться, чувствуя, что иначе он сейчас разденет меня донага:
— Дань, если я сейчас юбку так как ты хочешь задеру трусы видны будут. Я в таком виде фотографироваться не собираюсь.
— Ну и что? Не будет ничего видно! Особенно если они темные! Там же тень получится!
— Дань, они светлые. Почти прозрачные. Боюсь, видно будет.
— Не, не может быть! Дай я сам посмотрю!
Я подтянула подол до начала чулок. Сын, прищурившись, изучал изображение на дисплее фотика.
— Не… — сказал он наконец — Говорю же, тень, не видно будет.
— Ну хорошо, тогда снимай. — разрешила я — Только потом мне покажи, а я решу, оставить или стереть.
Как только я это произнесла, фотик в его руках щелкнул несколько раз, сопровождая каждый щелчок, к моему ужасу, вспышкой. Я запоздало сообразила. что при таком ярком освещении все будет прекрасно видно. Положение усугубляло то, что трусы на мне действительно были прозрачны сверх всякой меры.
— Данька! Что ж ты про вспышку не предупредил! — рассердилась я — Какая там теперь может быть тень!? А ну, быстро стирай что ты там наснимал!
— Да я в фотошопе все сделаю, ничего видно не будет! — оправдывался он, одновременно отодвигая руку с фотоаппаратом подальше от меня.
— Какое мне дело до фотошопа!? Тебе там тоже смотреть нечего! Давай сюда аппарат, я сама сотру!
— Мам, ну что ты! Я сам! Все поудаляю, и смотреть не буду!
Даже будь я полной дурой, я бы ему не поверила.
— Давай сюда! — двинулась я к нему.
— Не дам! — он сел на диван, откинулся назад и отвел руку с фотиком дальше за голову.
— Давай! — я попыталась его отобрать.