Забор шел криво-косо, в одном месте опирался на валуны, на брошенные бетонные плиты, в другом сквозь него проросло дерево, и было видно, что эта секция забора на самом деле построена гораздо раньше, чем весь остальной, которым огораживали интернат. Просто бригада рабочих решила сэкономить и чем строить новый забор, решила пристыковать его к имеющейся секции. Протиснуться между забором и стеной здания мог бы только ребенок, да и только ребенок мог бы это захотеть. Сам пятачок между крыльцом и забором выглядел заброшенным, да таким на самом деле и являлся. Кусты, деревья, кучи песка, оставшиеся от строительства…
В общем, чувствуя себя некомфортно, Граф пошел бы именно сюда. Он и пошел, и не прогадал. На полянке, на поваленном стволе дерева, сидела Оленька и тяжело дышала. Было видно, что ей не очень хорошо. Прядка выбилась из прически, на рукаве сор, дышала Оленька тяжело а сидела некомфортно.
Неслышно, Граф подошел к ней и аккуратно дотронулся до плеча. Оленька вздрогнула, но ничего не сказала.
— Что с тобой такое, красавица? — Спросил он ее. — Я никогда особенно не дружил с тобой, но нужно быть просто совсем слепым, чтобы не заметить очевидного.
— Отстань, Евграф. — ответила она — Как ты вообще сюда попал? Я думала, что одна знаю это место.
— Нет, Оль, не одна. Я нашел его еще только когда попал сюда. Но все же, что с тобой такое, красавица? Ты как сама не своя.
— Не важно. Ты все равно не сможешь мне помочь.
— Откуда ты знаешь? Может и смогу? Я вообще не так прост, как кажусь.
— Нет, не сможешь. Ты же не девочка. И ты не носишь с собой клизму.
— Не ношу ЧТО?
— Я же говорила, не поможешь. Даже девочки сейчас не помогут. Мама говорит, что это грехи человеческие давят, и что нынешнее общество греховно, что большевики превратили Россию в ад.
— Подожди, подожди, подожди. Ты в одной фразе сказала так много, что я уже ничего не понял. Клизмы, большевики, грехи… Давай все по порядку. При чем тут большевики?
— Большевики разрешили женщинам не делать клизму.
— Это ничем не лучше. Что такое клизма?
— Я не могу, мне стыдно. — Оля покраснела, отвела глаза и неловко поерзала на бревне.
Тут Граф сделал вещь, которой сам от себя не ожидал. Он сел рядом с Оленькой, обнял ее за плечи и зашептал на ушко.
— Тише, Оленька, тише. Я все равно уже нашел тебя и ты мне открылась. Теперь расскажи все подряд.
Оля тихонько всхлипнула, пошмыгала носом, и начала: "Девочки отличаются от мальчиков, как ты понимаешь. Мальчики — они сильные, грубые и независимые. Девочек же Б-г создал, в противоположность мальчикам, нежными и хрупкими. Девочка должна быть мягкой, послушной и чистой. Мама рассказывала мне, что у мальчиков между ног палочка, и мальчик может ей махать, и поэтому может писать стоя.
Еще мальчик может какать, когда захочет. Просто спустить штаны, присесть и какать. Правда, я сама, конечно, никогда мальчиков между ног не видела, потому что это неприлично. Девочки же отличаются от мальчиков. У нас между ног две дырочки, и мы не можем просто так писать и какать. Чтобы покакать, девочки используют клизму. Клизма — это такой большой резиновый мешок со шлангом. На другом конце шланга — наконечник. В него наливается мыльная вода, а потом нужно задрать юбку, опуститься на колени, а грудью прижаться к полу.
Наконечник вставляется в попку, по шлангу течет мыльная вода. Ее много-много, она распирает тебя изнутри и промывает все-все складочки. Иногда это очень больно, но нужно терпеть. Главное — не прекращать клизму, пока вся водичка не попадет в попку. Мыльная вода ужасно жжется внутри, но мама говорит, что это все потому, что мы, женщины, от природы грязны, а жжение — признак очищения. (автор — alkyne. 1@gmail. com) Чем старше девочка, тем больше нужно воды и длиннее и толще наконечник. Но мы семья небогатая, и до недавнего времени мама ставила мне клизму из своей большой. У нее наконечник тонкий и длинный. Чувствуешь себя нанизанной на вертел.