Так пацаны, предлагаю вам историю, которую я обнаружил среди хлама на чердаке у своего деда. Там такая подшивка была из пожелтевшей бумаги и напечатано на машинке явно через копирку. "В бане" А. Толстого, "Элеонора" , "Лука Мудищев" и вот эта вещь. Ну это вещь я вам скажу. Не поленился вручную набрать. Файн ридер не брал — плохо видно.
Или приключения юной нимфоманки
Сменяя краткий бег счастливых лет,
Приходят разом беды и сомненья
Хоть трижды знатен будь, пощады нет.
Но лишь в любви для нас успокоенье…
От автора
Мой друг де Морен, который содержал гостиный двор при выезде на Амьенскую дорогу, вызвал меня нарочным, поэтому подумав, что дело важное я, не откладывая собрался и уже через час был в его особняке на улице Руа.
— "Я бы не стал вас тревожить друг мой, сказал он, с неким значительным тоном, но я подумал что только вы можете помочь нам разобраться в бумагах покойного. Отец Бове, так звали покойного, остановился у нас на прошлой неделе, он ехал откуда то из южных провинций, но почувствовав лёгкое недомогание, задержался, а вчера утром его нашли мёртвым."
— "Чем же я то могу вам помочь Серж? -Надеюсь полицию вы оповестили?"
— "Да, да конечно это сделал мой управляющий, а наш прево был здесь раньше меня он всё осмотрел сразу, мне кажется он склонен думать, что это самоубийство. Дверь была заперта изнутри. Да бог с ним, — разберутся… Там остались бумаги покойного, но часть из них на латыни, поэтому прево попросил меня позвать по близости, кого — ни будь, кто бы мог с этим помочь"
Мы вошли в комнату, где за столом сидел тщедушный человек в форме жандарма и писал что — то держа перо в левой руке. Здороваясь, он вежливо приподнял свой зад.
— "Я очень рад, что вы так быстро добрались, господин… э э… Годьё, а то мы здесь с самого раннего утра, — намекнул он, и никак нам не разобраться…"
— "Я прикажу, сейчас же, подать чего-нибудь" , — отозвался на это Морен.
Я же сказал, что мне не надо ни чего кроме чашечки кофе, ибо я только из-за стола. Вскоре, отдав нужные распоряжения, Морен оставил нас.
К тому времени, когда принесли мой кофе, я успел рассмотреть бегло все бумаги аббата.
Из того, что касалось меня, то есть написанного по латыни, оказались интересными письма, переписка его была аккуратно сложена по корреспондентам так, что переносной секретер покойника был полон.
Я пересказывал бегло их содержание и имена адресатов, прево кивал и записывал к себе на листочек, только адресатов.
За тем, на самом дне последнего ящика, я обнаружил то, что и подвигло меня взяться за данное повествование.
Это был дневник аббата Бове. Листки его были изрядно потёрты, но все записи различались хорошо. Написан он был на латыни и только изредка автор переходил на французский язык, когда герои употребляли выражения, явно не переводимые на латынь. Я быстро сообразил, что в мои руки попал очень интересный материал, и поэтому мне пришлось прибегнуть к небольшой хитрости. Для того что бы забрать этот дневник с собой, я сказал, что текст — старый и более сложный, а поэтому следует его изучить подробнее и со словарями.
А г-н прево лишь спросил, не могу ли я сказать, когда была сделана последняя запись в дневнике.