— "Машку мы ни за что не бросим! И вообще, если не возражаете, мы бы хотели жить с вами вместе, и объединить квартиры! Ведь за две наших мы можем взять четырёхкомнатную чуть ли не в центре!"
— "Денис — приглашаем тебя на нашу свадьбу 6-го августа! Ты как — сможешь?"
— "Лирика-лирикой, а завтра у нас экзамен, да не абы какой, а у Емели! Пап, мам — Анжелка у нас переночует?"
— "Ну зачем ты спрашиваешь?!!! Ночуйте хоть сто порций! Только есть ли, во что Анжеле завтра переодеться? Ты, наверное, и забыла, в чём пришла? Ведь совсем прозрачное платьице, и сразу видно, что без трусов!"
— "Ой, Марина Вячеславовна — интересная вы женщина! Вы бы посмотрели, в чём наши девчонки ходят — да я просто монашка по-сравнению!"
Маша тронула мою руку: "Денис, отвези меня в комнату, пожалуйста! Устала я что-то!" Девушка действительно сильно побледнела и как-то обмякла в своём кресле. Я отвёз Машу в её комнату и помог перебраться на топчан. "Ой, Денис — а я кажется свою дистанционку в столовой забыла! Это пульт такой чёрненький — ну будь другом, принеси!"
Я пошёл в столовую, но услышав голоса, невольно остановился в дверях. В комнате оставались лишь Олег с Мариной. Тесно обнявшись, они слились в долгом поцелуе. Наконец Марина оторвалась от гиганта: "Нет, Олег, ты преувеличиваешь! Я сердцем чувствую — это мальчик очень хороший! И он нужен Маше именно сейчас!" — "Как бы этот хороший Машке ребёнка не сделал — ты только посмотри, жеребец какой! Ведь ты помнишь, что Анна Ильинична сказала: "беременность вполне возможна"! И что тогда — аборт с перспективой не иметь детей вообще, или патологические роды, которые могут её убить?" — Даже в такой день они думали не о предстоящей свадьбе старшего сына, а о дочери-инвалидке. Меня словно кто-то втолкнул в комнату: "Прошу прощения — я невольно подслушал ваш разговор! Но я ведь не трахаться к вам пришёл, и Машу никогда не обижу — ни за что и никогда!" Олег и Марина повернулись ко мне: "Денис, ты не обижайся, а постарайся понять нас правильно! Маша — девушка обаятельная, но избалованная, и в постель тебя затащит обязательно! Мы уже не можем этому помешать — ну не в темницу же её заточить? Она и так живет, как в тюрьме! Так что ты должен понимать, на что идёшь! И если чувствуешь, что можешь нанести вред — лучше уйди!" — "Я вас понял, и надеюсь, что вполне правильно! Тут где-то Машина дистанционка осталась — она принести просила!"
Когда я вернулся к девушке, она лежала на своём топчане, до пояса укрывшись простынкой, и вопросительно смотрела на меня своими глазищами: "Ой, Денис, что-то ты не такой! Родители тебя запугивают? Не бери в голову, приходи почаще — мы ведь с тобой друзья теперь? Если хочешь, конечно — а я тебе столько рассказать должна, и спросить о многом хочу, только не сейчас, ладно? Устала я сильно, и обдумать кое-что надо! В общем — заходи-звони!"