— Ну вот, Скворцов, вот ты и попался! Вот тебе и конец! Я же предупреждала тебя, сынок, чтоб ты не связывался со мной! Чтоб ты был шёлковым и послушным, ты, недомерок! Ты знаешь, с кем ты связался, ушлёпок! Я — педагог с десятилетним стажем! Я и не таких, как ты, обламывала! Писать против ветра вредно, мальчик!
Она обсирала меня, а я, с бутылочкой холодной "Фанты" в руке, обтекал.
— Завтра же вылетишь из лагеря, как пробка из бутылки! А сейчас марш в лагерь, сопляк!
Всё! Пиздец! Эта сука меня выгонит из лагеря! Её взяла! И дело было не в том, что я уеду из этого сраного лагеря домой. Моя бы воля, я бы не остался там даже на одну минуту! Но дело в том, что меня отправил в этот "лагерь" мой папа. Мой кумир! Мой идеал мужчины!
Он немногословный. Сильный и умный. И добрый! Я знаю, он любит меня, своего младшего. Любит, но не уважает. Ему уже много лет. Он служил срочную в Афганистане и вернулся на дембель с медалью "за отвагу". Мой старший брат Борька, окончив школу, учился в Питере в военно-морское училище. Окончил его и сейчас служит офицером на Северном флоте. Мой папа гордится старшим сыном Борькой. Всегда ставит его мне в пример. А я, по его мнению, распиздяй, бездельник и "мягкотелый сибарит"! Папа, но ведь ты не прав! Я же не хуже Борьки! И пусть военная служба — не моё, я тоже чего-то стою! Я запросто могу дать своим обидчикам пизды. Пусть я неуклюжий, но я крепкий и сильный, и не хуже Борьки! И в этот сраный лагерь я поехал не для отдыха или удовольствия, а для того, чтоб мой папа убедился, что я гожусь для жизни в коллективе.
И вот теперь эта фифа выгонит меня из лагеря (который мне нахуй не нужен и который я ненавижу!) и мой папа скажет мне: "Эх ты! Слабак!"
Настроение было испорчено. Пить "Фанту" уже расхотелось. Гошка сочувственно помалкивал.
Недалеко от нас стояли два быдловатого вида деревенских парня, лет 18 — 20 на вид, которые купили после нас по бутылке пива и теперь его не торопясь потягивали и вели "светскую беседу" :
* как мы заебись вчера в хлам нажрались и обкурились,
* как мы отпиздили леспромхозовских,
* как мы в клубе напоили и выебали тёлку все по очереди,
* как мы недавно ограбили машину,
* кто из доярок дает,
* кого из них кто ебал.
Судя по заплетающимся языкам, это были уже далеко не первые бутылки пива в их руках за сегодняшний день. Видимо тема "о бабах" была наиболее близка сексуально озабоченным парням.
— Дурак! Посмотри, какая сучка! — Это один из них разглядел наконец-то удаляющуюся Инну Сергеевну, которая и в самом деле выглядела очень даже ничего, несмотря на легкую полноту. От их взора не укрылись её стройные ножки с крепкими ляжками, мелькавшими в разрезе летнего платья — халатика, сверху и снизу легкомысленно расстёгнутого. Лёгкое летнее платье без рукавов, под которым хорошо виднелся её черный раздельный купальник, плотно обтягивало широкие бёдра, оставляя открытыми руки и икры. Инна Сергеевна шла на речку и плавно покачивала бёдрами. В руках у неё был пакет с полотенцем. В модных босоножках на каблуках, в лёгком летнем платье, женщина смотрелась необычно в забытой богом деревне, где с красивыми бабами был сильнейший напряг.