— А вонючие какие они у тебя! — Фыркнул я. — Вынесу пока из дому их. Мойся как следует, сейчас вернусь.
Я выставил таз наружу, заглянул на кухню (все давно разогрелось) и не спеша вернулся к своей новенькой и уже почти чистенькой живой игрушке. Спросил, хорошо ли она помылась, смыл средство от паразитов и еще разок промыл волосы шампунем.
— Ну, вот и все. Ух ты, а ты у нас беленькая, оказывается. И волосы у тебя чудесные. Жалко, что под мальчика пострижены, ну да еще отрастут. Приятно быть чистенькой? Теперь выбирай. Если хочешь, наберем водички и поваляйся в ванне. А я пока уйду, чтоб тебя не смущать. А хочешь, вылезай. Ужин готов и ждет.
Конечно, беспризорница выбрала ужин!
— Правильное решение, — одобрил я.
Она по-прежнему закрывалась руками. Я не стал ей мешать, просто взял за ручки у самых плеч, вытащил из ванны, в которой она стояла, и поставил на круглую табуретку-таблетку.
Сейчас от меня требовалось точно исполнить маленькую сценку: нам предстоял очередной критический момент.
Снял с крючка полотенце (в ванной оно было единственным, остальные я днем спрятал под ключ — вместе со скатертями и вообще всеми лежащими в свободном доступе тряпками) . Хорошо вытер Дашку, но не пытаясь оторвать ее ручки от мест, которые она прикрывала. Сунул полотенце девочке:
— Сиськи-письки-попки вытираем быстренько!
Дождавшись, когда она промокнула свои сокровища, забрал полотенце обратно. А чтобы это выглядело оправданным, еще раз вытер ей ноги, на которые снова накапало сверху.
— На будущее запоминай, — я потряс перед ней полотенцем, — как только помоешься и вытрешься, полотенце отправляешь в стирку. Вот так. Чтобы грязными не вытираться.
Я кинул его в стиралку, захлопнул дверцу и нажал кнопку. Программа была выставлена заранее. Машина щелкнула, запирая дверцу. Мигнула индикаторами: включилась защита от детей. Теперь, не зная кода, стирку не остановить. И барабан начал крутиться.
— А теперь идем ужинать, — я взял Дашку за плечо и мягко подтолкнул.
От растерянности она послушно шагнула в коридор. И только там сообразила:
— А вещи?
— Я ведь твои замочил. А чистых девчоночьих у меня нету. Откуда?
— Но я же не могу ТАК ходить!!! — девочка даже присела от ужаса. А ее глаза превратились в два огромных синих блюдца.
— Ерунда, пока без них побегаешь. Все равно у тебя еще ничего не выросло. Да никто тебя и не увидит. Я живу один, а мне ты даром не нужна, малявка, — как можно небрежней отмахнулся я. — Идем, ужин остынет.
— Ты… Ты… Отдай мои вещи!!!
— Те вонючие тряпки?
Дашка кивнула.
— Они только недавно замочены и плавают в тазу.
— Отдай!
— Ребенок, — я старался почаще поминать ее возраст, чтобы одновременно успокоить и обидеть, — мы с тобой договорились. Золушки-засранки в этом доме не живут. И жить не будут.
— Отдай!
— Хорошо. Идем.
Мы вышли в прихожую и остановились у входной двери.
— Я тебя не держу. Твои лохмотья благоухают у крыльца. В дом я тебя в них не пущу, конечно. Если хочешь, надевай их. И мы прощаемся. В машину я тебя тоже посадить не смогу в мокром, извини. Но дам деньги на автобус. И пожрать заверну с собой.
Дашка замолчала. Она поняла, что никто ее не держит, и немного растерялась.
— А хочешь, оставайся. Тряпки еще часок покиснут, потом попробую их отстирать. Вдруг выйдет? А нет, куплю тебе все новое. Да и по любому надо будет нормально тебя одеть.
Девочка испытующе смотрела на меня. Я щелкнул замком и распахнул дверь.
— Вон там таз, видишь?
Мы помолчали. Я старался не смотреть на нее, чтобы не спугнуть.
Прошло около минуты. И вдруг я почувствовал, что Дашка решилась.
— Ну что, куда идем, на улицу или на кухню? — мягко спросил я, хотя и так уже понял.
В ответ малышка только смущенно чуть пожала плечами и опустила покрасневшее личико.
— Ладно, пошли, пока теплое.
Я закрыл дверь. Ободряюще тронул девочку за плечо: она должна привыкать к моим прикосновениям. Мысленно поздравил себя, что разыграл весь этот длинный и трудный психологический этюд, ни разу ни в чем не проколовшись. Так же мысленно стер со лба трудовой пот.
И не глядя на Дашу, чтобы не смущать, повел ее ужинать.