И не дав ему опомнится, она, поднявшись с табурета проворно сдёрнула с себя трусы вместе с юбкой, и, встав в заносчивую позу, жеманно отбросила их в сторону своей загорелой ручкой. – Эй, красавица, ты чего? – схватив от волнения, полный фужер, он опустошил его в один присест, совсем теряя, вместе с пьянящей жидкостью, голову и испуганно косясь на бесстыже выставленную под ярко бордовой футболочкой, белесую Аленкину пиздюшку. А та, как будто стоя в витрине шикарного магазина, не стесняясь, продолжала показывать ему всю себя: мол, смотри, я почти такая же, как и она!
Вон и животик, и талия с точеными бедрами не хуже чем у нее. И даже волосики на лобке такие же густые и светленькие, как у моей блядской мамочки! Одно лишь осознание того, что перед ним стоит юная обнаженная семиклассница, вмиг задрало член друга семьи так, что его брюки моментально оттопорщились в известном всем месте. – Ну вот, а вы не верили! – пропела она, увидев какой эффект произвела ее смелость и почуяв его растерянность тут же голодной самкой вплотную приблизилась к нему, положив свою ладошку на "любимое мамкино место" и нагнувшись к его лицу засмеялась: – Я же вам говорила! – продолжая упираться обеими ручками ему в пах.
– И что ты предлагаешь? – утопая в ее полыхающих страстью глазах и похотливой улыбке, покорно вздохнул он, принимая правила ее игры и отбрасывая все свои сомнения, понимая по Аленкиному настрою, что никто и никогда не узнает о том, что сейчас произойдет. – Я хочу вас, и прямо сейчас… – шла напролом, Королькова младшая, проводя пятерней от его расстегнутой вверху рубахи до стальной застежки ремня и выпрямляясь, потянула его за собой. – Пойдёмте, ко мне, дядя Олег: – Только, чур, я сверху! Я так больше люблю! Обалдевая от такой заявы и приказного тона, он как сомнамбула поплелся за ней, впервые входя в её детскую спальню. Постель, посреди комнаты, была не застелена, видимо, ещё с утра. Не отходя от него ни на шаг, Алёнушка стянула с себя мешавший ей нехитрый верх и точно так же проворно принялась за наряд гостя, через пару минут раздев своего взрослого любовника, как и себя, донага.
– И давно ты принимаешь здесь гостей? – пытаясь вернуть себе инициативу, вдруг спросил он, стоя вместе с ней около кровати. – А что? – насторожившись, прошипела она. – Какая вам разница? – Да ничего! Не боишься, что нас засекут? – отстаивая свое право хозяина и самца, ответил он, шлепая ее по заду. – О, наконец-то: Я вижу тебя разъяренным, мой господин! – не моргнув и глазом, она Ларкиным возгласом снова ошарашила его. Ведь это была любимая фраза ее мамочки перед каждым их бурным началом: – Вон оно что! Так ты, значит, подглядываешь за нами? – удивился он, сжимая тисками обеих сильных рук ее спелые ягодицы. – А что мне было делать, по-твоему?
идеть и зубрить уроки, пока вы тут трахаетесь? – смело, перейдя на "ты" , возмущенно парировала она, и как мартышка, повиснув на нем. Запрыгнув на него и крепко обхватив широко раздвинутыми ногами, малолетняя шлюшка со всего размаху уселась прохладной попкой на его перпендикуляр, с жадностью впиваясь в его губы умелым страстным засосом, словно ставя точку в этом бесконечном споре. Буквально на секунду оторвавшись и встретившись с его взглядом, она видимо рассчитывала прочесть в нем желанное одобрение и указание. Но он по-прежнему улыбался своей загадочной улыбкой, значение которой ей не удавалось распознать. И тогда словно принимая вызов, она, как и ее мать, сдалась. – Ну что ты как неживой. Возьми же меня! – просяще разглядывая гостя, пробубнила она.
– Как, сразу так? А поласкать, полизать, подготовить тебя?
– Тю, к чему эти глупости? Зачем меня готовить? Я как пионерка – всегда готова! Мне бы лишь было что себе "туда" воткнуть! Иногда мне достаточно даже фломастера, чтобы кончить – слезая с него, она присела у его ног, держа на весу его тяжелое хозяйство. – Только, чур, не вынимать, пока я не скажу! С Лёшкой я иногда по несколько раз кончаю, пока он там чикается!
Напряженно прислушиваясь к ее разговору и ласкам, член Анатольевича уже торчал внизу как праздничный флагшток. Подобно тому Гумберту из романа Набокова, он расслабленно сел на кровать и смиренно лёг на спину, а Алёнка, как Лолита, расположилась над ним, плавно раздвигая свои стройные девичьи ножки, и сопя, прилежно нацеливала себе в промежность его раскаленное, с багровым наконечником, копье.
– Стой Алён, подожди! – вдруг спохватился он. – У тебя презервативы есть?
– А это тебе еще зачем? Кто ими сейчас пользуется? – задумчиво держа одной рукой его палицу, возразила она, видимо окончательно перейдя к нему на "ты". – Олег Анатольевич, разве ты мою мамочку с презиками имеешь? – и, припав остроносыми сисечками к его волосатой груди, девчона убедительно заверила: – Тебе бы уже пора знать – я же её талантливая ученица! Не бойся мой повелитель, вчера только месячные закончились. И подведя этим успокоительным резюме, итог их бесконечным спорам, она опустилась вниз. Но член входил в заждавшуюся писю Алёнушки очень туго и не смотря на энтузиазм ее хозяйки, она была видимо еще охвачена девичьим испугом, вследствие чего тот был плотно обхвачен ею со всех сторон, вточь как сладкий "чупа чупс" в жадных ребячьих ртах.