Елизавета Ивановна Сажина, дипломница К-ского педагогического института, получила распределение на заключительную педагогическую практику в "Четвертый лицей", о чем тайно или явно мечтали многие ее однокашники. Если она успешно пройдет практику, то почти наверняка будет работать именно там.
Это учебное заведение, которое называли просто "Четвертым", было одним из лучших, если не лучшим, средним учебным заведением К-ска и окрестностей. Туда попадали после девятого класса, выдержав сложные экзамены, и учились два года, живя в общежитии. За это время ученики "Четвертого" становились победителями олимпиад, конкурсов, отборов, а ее выпускники поступали в самые престижные вузы, причем в том числе московские и питерские.
Лиза наивно думала, что все дело в ее хорошей успеваемости и везении. Да, эти факторы играли роль, но не решающую — на ее курсе многие превосходили ее, в том числе и по профильным предметам.
Дело было в том, что примерно за год до этого декану факультета позвонила его давняя подруга Надежда Георгиевна Сергиевская, директор "Четвертого". Он прислал ей по почте копии личных дел трех старшекурсниц, и она сама указала на Лизу, точнее, поставила ее на первое место в списке. Критерии были просты: внешняя привлекательность, отсутствие мужа и, боже упаси, детей. Лиза Сажина лучше, чем остальные претендентки, соответствовала первому требованию, остальные же соблюдались для всех трех.
Кроме того, к личному делу прилагались копии медицинских документов, в том числе антропометрические данные. Отсутствие у Сажиной хронических заболеваний и пропорции ее тела, близкие к идеальным, тоже полностью удовлетворили Сергиевскую. В сопроводительном письме декан сообщил также, что, по слухам, студентка Сажина, мягко говоря, не отличается монашеской моралью — это тоже еще один жирный плюс. Вот так Лиза и стала первой и главной кандидаткой на роль учителя математики и информатики в Четвертом лицее…
В пятницу она, слегка волнуясь, вошла в кабинет директрисы:
— Добрый день… Надежда Георгиевна?
— А вы, видимо, Елизавета Ивановна? — улыбающаяся женщина поднялась с кресла, стремительно вышла из-за стола и сделала то, что Лиза никак не ожидала: стала рассматривать ее с ног до головы, при этом с ее губ не сходила довольная улыбка, и она вполголоса бормотала: "Великолепно… Отлично, просто прелесть".
Лиза была несколько смущена. С одной стороны, ей льстил восторг директрисы по поводу ее внешности, с другой — ей казалось, что особое внимание должно быть уделено изучению документов и собеседованию.
На ее вопрос Надежда ответила:
— Этим мы займемся в понедельник. А сегодня вечером вас ждет небольшое испытание…
— Испытание?
— Ну, назовите его обрядом посвящения, инициации, что ли…
— А где и когда? — спросила заинтересованная Лиза.
— В семь вечера. А где — у меня… — и Надежда написала свой адрес на листочке.
— Что нужно с собой взять?
— Запомните три условия, — сказала Надежда, глядя Лизе прямо в глаза, — во-первых, никаких брюк, только юбка или платье. Во-вторых, оденьтесь попроще, без роскоши. И третье — никакой косметики. Запомнили?
***
В две минуты восьмого Лиза, одетая в самую скромную юбку и простую блузку, звонила в дверь обычной квартиры в обычной многоэтажке напротив лицея. Несмотря на эту обыденность, все казалось завораживающим и таинственным, и Лизу распирало любопытство и предчувствие чего-то нового и неожиданного. Странные требования директрисы обещали необычный и загадочный ритуал…
Хозяйка открыла дверь и укоризненно сказала:
— Опаздываете, Елизавета Ивановна. Все уже в сборе.
— А кто — все?
— Сейчас будем знакомиться.
Квартира Сергиевской почему-то напомнила Лизе коммуналку, в которой она выросла: длинный коридор, из которого с одной стороны двери ведут в разные комнаты. Здесь это были: туалет и ванная, кухня, маленький кабинет хозяйки (он же спальня) и, наконец, гостиная.