В то лето я распрощался с постом Главного редактора одной из областных газет. Конфликт со "спонсорами" из правительства области явился последней каплей, и я, хлопнув дверью, ушел со своего поста. Получив выходные и отпускные, ни сколько не расстраиваясь из-за произошедшего, я решил, что настало время заняться своей диссертацией. Сказано-сделано. У друга была взят пикап, собраны необходимые вещи. К тому времени мой дядька, работавший егерем в одном из охотохозяйств слег с параличом правой половины тела, и дети перевезли его к себе на лечение. Я с радостью принял их приглашение последить за хозяйством, и стал потихоньку обживать небольшой домик в глухом лесу. В нем отсутствовало даже электричество, так что для питания компьютера мне пришлось привезти дизель-генератор, и он, теплыми вечерами молотил в амбаре, позволяя мне корпеть над научной работой.
Так прошло лето, наступил cентябрь.
В тот вечер я возвращался из райцентра, где закупился продовольствием на следующую неделю автономного плавания. Из динамиков текла легкая инструменталка, шины шуршали по неровному асфальту, машин как всегда почти не было. В ложбинках и у речушек уже собирался туман. Темнело. Вдруг, фары выхватили из сумрака фигуру, голосующую на обочине. В наших краях проезжать мимо не принято, так что пришлось остановиться. Какого же было мое удивление, когда дверь открыла девчушка и спросила: "Дяденька, до города добросите?". Ну что же мне оставалось делать, конечно я посадил ее. Тронувшись, я скосил на нее взгляд. Девочка явно замерзла, я включил печку потеплее. Ей было ни как не больше лет десяти-одиннадцати, скорее всего лет девять. Черные волосы каре, потрепанный свитер, старая юбка до колен, и шерстяные колготки. Видок еще тот!
— Тебе в какой город? — спросил я.
— В Алексеевск — тихо произнесла девочка и спрятала личико в ладошки, как бы отогревая их.
— Угу — кивнул я — а зовут то тебя как?
— Катя — еще тише ответила она.
— И к кому ты едешь? — спросил я, все сильнее хмурясь.
— К бабушке. — совсем тихо произнесла девочка.
Некоторое время мы ехали молча. Все что рассказала мне девчонка, было полной ложью, уж поверьте мне, за десять лет журналистской работы, научился чувствовать ложь. Я изредка поглядывал на нее. Не буду врать, что в тот момент не подумал о ней как о сексуальном объекте. Первое, что я подумал, откуда, на глухой районной дороге по середине леса стоит такая вот девчушка? Да первый же пьяный тракторист ее изнасилует, или вот например я мог бы оказаться маньяком! Девочка смотрела в боковое стекло, явно чувствуя себя не в своей тарелке. И я решился. Я резко остановил машину.
— Так, милая, а теперь или ты говоришь правду, кто ты и откуда, или я поворачиваю к ближайшему посту милиции и пусть они с тобой разбираются.
Девочка смотрела на меня с широко распахнутыми глазами, в которых стояли слезы ужаса.
— Впереди нет города Алексеевска, есть поселок Алексеевка, но никак не город! И бабки у тебя там никакой нет. — грозно произнес я. — А ну быстро говори, кто ты! Ты из детдома сбежала? По одежде вижу что да. Только где твоя подруга? Только не ври что она сбежала!
Девочка разревелась, когда поняла что она раскрыта. Не буду утомлять вас рассказом о том, что она мне поведала, скажу вкраце. Сбежала она действительно из детдома, что в прочем и понятно, из них в нашей области бегут дети косяками. В райцентре с подругой попались на краже в магазине, подругу схватили, а ей удалось убежать. Решила автостопом добраться до тетки подруги, но толком не знала куда ехать. Звали ее на самом деле Настя, а лет ей было девять, как я и думал.
— Ну что мне с тобой делать? — уже спокойно произнес я. — в милицию отдать?