Вероника из-под мышки украдкой наблюдала за играющими детьми. Потом потянулась, не приподымаясь, всем телом и произнесла тихонько: "И мне! . .".
Наташа беззвучно хихикала, глядя, как Коля изо всех сил старается сидеть над Вероникой Сергеевной, не касаясь её попы своей. Неудобно ему было при этом страшно, но он мял и тискал спину Вероники с каким-то напряжённым лицом и сосредоточенным усердием. "А животик?" , Вероника перевернулась под ним с той же ловкостью, что он сам переворачивался под Наташей, умудрившись при этом ещё и придержать на груди белые чашечки лифчика. Теперь торчащие Колины трусы были отлично видны не только Наташе… Но Вероника, казалось, не обратила на это никакого внимания. Подложив руки под голову, она улыбалась яркому солнцу, лифчик свободно лежал на её объёмных грудях, а под мышками оказался полностью обнажённым лёгкий золотистый пушок.
Коля с полминуты усердно стряхивал песок с бархатистого животика воспитательницы, а тот ещё, как нарочно забивался в её маленький изящный пупок и оттуда его можно было разве что только выдуть, но на это Коля уже никак не мог решиться… Он обессиленно опустился попою на большие мягкие бёдра Вероники Сергеевны и всё его измученное "достояние’ благополучно опустилось прямо на её выпуклый под трусиками лобок. Коля принялся начинающими подрагивать руками "массировать" животик, панически боясь коснуться нижних чуть выглядывающих из-под лифчика краёв грудей. Через пять минут он был красный, как рак, и спасло его только весёлое Вероникино "А теперь купаться, быстро! В последний раз сегодня!".
* * *
Так пролетел первый день. Поздним вечером тёплого лета Вероника Сергеевна устроила отличный ужин на небольшом столике прямо на улице. А после ужина, когда уже совсем стемнело, они все вместе умылись, и Вероника Сергеевна отвела ребят в дежурную комнату, находившуюся рядом с её комнатой.
— Наташа, ты ляжешь на этой кровати, а ты, Коля, на той — у окна. Устраивайтесь и спокойного сна. Я здесь рядом у себя. Всё, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Вероника Сергеевна! — чуть ли не в один голос ответили Наташа и Коля.
И остались в почти полной темноте — только свет высокой луны падал через окно на Колину кровать. В этом таинственном свете ребята разделись до трусиков и нырнули в свои кровати.
Наташе долго не спалось. То ночь казалась душной, то постель слишком горячо обнимала, то подушка сбивалась на сторону, норовя улизнуть под кровать. Наташа вспомнила ту ночь, проведённую в баньке с Вероникой Сергеевной и попыталась сама щекотать пальчиками свои небольшие соски. Выходило, конечно, не так здорово, как у Вероники, но немножко всё-таки получалось, и всё вокруг потихоньку начало становиться тёплым и приятным…
Внезапно Наташа заметила, что бодрствует не одна — тихий скрип донёсся до её ушек. Она выглянула из-за одеялка осторожно и замерла: в лучах лунного света тихонько подрагивало одеяло на Колиной постели, образовав небольшой, но заметный бугорок над животом мальчика. "Коля тоже почему-то не спит…" , подумала Наташа, и игривая мысль мелькнула у неё в голове. Девочка села на постели и откинула одеяло. Колино одеяло тут же замерло. Наташа в одних трусиках подошла к Коле и тихо прошептала:
— Коля, я боюсь там спать, пусти меня к себе. Пожалуйста! . .
Коля сделал вид, что только что проснулся и, как будто спросонья, ответил сквозь напускную дрёму:
— Что-что? . . Ага, конечно… залезай скорей… наверно замёрзла вся…
И Наташа проворно нырнула под его приоткрытое одеяло. Она в самом деле чуть остыла за недолгое путешествие от своей кровати и с удовольствием прижалась к большому тёплому телу мальчика. Коля, только что увлечённо онанировавший на Наташу и Веронику Сергеевну, образы полуобнажённых тел которых не давали ему покоя весь вечер, оказался просто вне себя от возбуждения, когда эта милая маленькая девочка оказалась тесно прижатой к нему, и совсем ничего уже не мог поделать со своим торчащим колом членом, с особым трепетом внутри сознавая, что Наташин животик ощущает его упругую плоть.
— Коля, что это такое? — тихо прошептала Наташа.