Забавно, но сейчас я даже не вспомню, как именно у нас все это и началось. Даже если спросит следователь (следователь, привет!) Наверное лет в пять… или шесть… нет, скорее все же в шесть, накануне первого класса. Конечно в ее шесть лет, не мои, все же родная дочка, а не юная одноклассница. Хотя…
Нет, точно, ехали с ней в метро из, кажется, цирка на Вернадского. Вечер, поздно, предновогодний декабрь, очередные Зоопашные устроили вселенское представление на всю Москву, впервые в мире! тигр глотает член укротителя вместе с укротителем! мы и пошли. Про член это шутка, там представление детское было. Хотя колготочки у этих укротителей были ой как обтягивающие ой какие подробности. Полный зал детей между прочим, ага.
Досмотрели, Дашка уже зевать начала в конце, пока в гардероб, застегнул ее, в метро, полный вагон народу, прижали. Тут-то я и почувствовал неладное. Ну можно представить во всех красках. Дочка ростом хорошо если метр двадцать. Я — под два метра. Нас прижали друг к дружке в толпе. На каком уровне у папы оказалось ее ангельское личико?
И ведь не пошевелишься никак, столько людей вокруг, тесно! Нет, я правда хотел что-нибудь предпринять, ей богу. Ну первые две минуты точно. Черт, я же ей даже фильмов таких не показывал. Я не показывал, так у кого-то насмотрелась наверняка…
Короче: едем, полумрак, тогда еще лампы гасли порой, вагон качается, следующая станция Спортивная. И вот на подъезде к этой спортивной я чувствую, как дашкины губы… ну не то чтобы уперлись прямо туда. Но едва ощутимо так скользнули в тесноте. Потом еще раз. Потом остановились и прижались. И до самой Спортивной… . Нет, я был в джинсах, никто ничего не расстегивал никому, всё чинно и невинно. Но вот это первое прикосновение, блин, у меня даже сейчас встал, уже после всего того что было потом. Но об этом в свое время, следователю тоже нужно выйти перекурить, судя по его лицу.
Приехали на станцию, часть людей вышла, стало посвободнее. Глянул вниз, кивнул ребенку, мол, как ты там. Снизу мне посветили детской улыбкой, снова опустили глаза. Снова тоннель, полумрак, мерцающая лампа… нет, в этот раз мне точно ну никак не показалось! Ее губы явно на моем теперь уже выпирающем бугре. Скосил взгляд — стоит прижавшись. Прижавшись невинным своим личиком. Трется щечкой, черт, там всего-то два слоя ткани, трусы и джинсы, снова трется, чуть повернулась, прижалась… губами… замерла… ох, ох черт же побери. Штаны чуть ли по молнии не разлезлись от такого вида. Станция Фрунзенская. Выдыхай, папаша.
— Малыш, может сядем? — сказал не своим голосом, вокруг уже совсем свободно было. Даже места пустые, иди да садись. Снова этот взгляд на меня, Дашка помотала головой. Не хочет, значит, садиться. Постоять хочет. За компанию с тем, кто стоит у меня в джинсах. В сантиметре от ее мягких ласковых губ.
Окей, раз так, сама виновата… Решаю попробовать кое-что покруче, и посмотреть на реакцию. Как раз перед закрывающимися дверьми в вагон забежала компания, нас снова прижали к поручню. Закрыли спинами от сидевших. Отличный шанс.
Хотя конечно боязно. Матери расскажет, а мама у нас ух! сама трахнет кого угодно. Меня вот буквально на днях буквально чуть не это самое. Хорошо что нечем. Так она напрыгнула, чертова гимнастка, сжала бедрами, ребенок спал, зажала мне рот узкой ладонью, только успел вздохнуть, насадилась, сжала внутри, руки кольцом на шее, воздух, дышать, чертовка, мокрая, стоны, всхлипы, кончил в гибкое сильное тело. Соскочила, вытерлась ладошкой, слизнула капли с пальцев. Десять лет, а каждый раз как первый. Вот теперь и дочка вся в нее.
Но блин, шесть лет. Ростом мне по пояс. По, скажем так, пояс… Толпа снова прижала к дверям, Дашка не упустила свой шанс, губки на привычном уже месте. Удобная разница в росте, что и говорить. Кто там хотел неожиданный подарок на Новый год? Вот тебе подарок от папочки…