Леха снова задрал юбку, подтверждая мои слова. Танька присела перед ним и еще раз окинув опытным взглядом маленький клочек ткани, согласилась.
— Да уж, это вообще нечто… Не представляю, как в этом можно ходить.
И заодно, указав на мошонку, поинтересовалась:
— Леш, ты что, бреешь что ли?
— Ага! — Леха, устав держать юбку, сдернул ее через голову. — Зато прикольно так получается, гладко.
И отвечая на ее немой вопрос, добавил:
— Сама попробуй.
Танька нерешительно дотронулась до мошонки, осторожно пощупала яйца и повернулась ко мне.
— А у тебя тоже так?
Я снял платье. Танька подождала, пока я избавлюсь от колготок и потрогала меня твердыми холодными пальцами.
— Бритые лучше — выдала она заключение, возвращаясь обратно к Лехе. — Леш, можно я еще потрогаю?
— Да на здоровье!
Танька принялась ощупывать его, то оттягивая мошонку, то приподнимая, перекатывая яйца. Разумеется, от таких манипуляций Лехин член начал расти. Танька этого не замечала, пока переставшая помещаться под узкими трусиками елда не вывалилась из них сбоку, покачивая толстой багровой головкой перед Танькой. От неожиданности она отшатнулась, но ненадолго. Не спрашивая разрешения, прикоснулась к нему. По-моему она несколько удивилась, обнаружив с какой легкостью кожа на нем сдвигается. Сделав это несколько раз, она обратилась к Лехе:
— Это вот так вы дрочите?
— Почти — Леха был слегка смущен — Только не двумя пальцами надо, а кулаком.
Он сбросил ненужные теперь трусы и взяв Танькину руку, показал как правильно надо делать. Потом предоставил ей возможность продолжить самостоятельно.
— И мне! — Я вложил ей свой член в другую руку.
Пока сидящая перед нами девушка неумело нам дрочила, я решал что же делать дальше.
— Тань, хватит! — Леха мягко отстранил ее руку.
Она подняла глаза:
— Я неправильно делаю?
— Правильно. Просто если ты не перестанешь, я сейчас кончу.
Она опасливо поглядела на наши нацелившиеся на нее члены и убрала руки.
— Тань… — попросил я — А покажи нам как девушки дрочат.
На ее лице отразилась борьба. Заниматься этим постыдным занятием перед нами ей не хотелось. Но раз уж мы-то ей все показали отказать она не смогла.
Улегшись спиной на диван она подняла сжатые ноги и так стянула трусики. Облизала палец и сунула его между прижатых бедер. Нам было видно только пушистый лобок и шевелящуюся руку. Что происходило между ног оставалось скрыто.
— Тань, нам не видно ничего.
Ноги немного разъехались, показав маленькие половые губки и потирающий клитор палец. Мы уселись по обе стороны от нее.
— Дай я попробую — попросил Леха.
Он решительно заменил ее палец своим. Танька напряглась, но вскоре снова расслабилась, убедившись что Леха все делает как надо. Ноги ее с каждой минутой расходились все шире, скрывать больше было нечего. Я отодвинул друга, охотно передавшего мне перламутровую твердую горошинку. Лаская ее, я чувствовал, как едва заметно подрагивает Танькино тело. Леха тем временем снял с нее водолазку и выпустил на волю небольшие груди с крошечными сосками, сразу же припав к ним ртом. Я тоже решил поработать языком, устроив голову у нее между ног.
— Мальчики… — Мне так хорошо… — с придыханием прошептала она, когда мой язык прошелся по ее щелке.
Леха, возжелав большего, поднес член к ее губам. Она, лежа с закрытыми глазами, не заметила этого.
Танечка, открой рот — попроси он.
Таня послушно чуть-чуть приоткрыла, не спрашивая зачем. Толстая Лехина головка, войдя ей между губ, растянула его намного шире. Раскрыв глаза, она хотела что-то сказать, но двигающийся во рту Лехин член мешал ей.
Я, вылизывая ее, по привычке хотел вставить во влагалище палец, однако неожиданно эта попытка вызвала бурное сопротивление. Танька оттолкнула Леху, отодвинулась от меня и уселась, подтянув колени к груди. Мы вопросительно уставились на нее, не чувствуя за собой вины.
— Миш, ты это зря затеял. Вам туда нельзя.
— Почему? Это же просто палец! Тебе бы понравилось…
— Потому что я еще девственна. И такой собираюсь замуж выйти. Так что это место не для вас.
Такой отпор здорово меня огорчил. Честно сказать, я был твердо уверен, что в ближайшие минуты мой член побывает в ней. Причем тон, каким это было произнесено, не оставлял никакой надежды ее уговорить.
— Ну хорошо, хорошо! — я поднял руки — Нельзя так нельзя. Тогда, может, в попу?
Танька посмотрела на меня как на дурака.
— Ты что, псих? Это же так… так… некрасиво. И больно.
— С чего ты взяла?