С трудом переводя дух, не переставая дрочить начавший опадать член, он открыл глаза — его сперма попала на руку, заляпала плитку на полу туалета и кромку унитаза, а последние капли падали прямо в воду в нем. Петя обернулся, чтобы выйти из полукабинки и промыть над раковиной член и руки от липкой спермы — и застыл, как по голове ударенный — сзади стояла Катя, белая как мел, боявшаяся вздохнуть или двинуться, непроизвольно уставилась на его мокрый от спермы член огромными глазами, в глазах — ужас, шок, удивление — все вместе, и тут же пулей вылетела из туалета.
Петя чуть отошел от удара. Что же теперь будет?! Расскажет учителям? Друзьям? Что мне будет?! Потихоньку отходя, он подошел к раковине, обмыл член от остатков спермы, заправил штаны. Мысли успокаивались. Нет, взрослым, наверное, не расскажет. Сама же стояла, смотрела, как он дрочит, считай, жопой, а потом и хуем его любовалась, никто не заставлял. Блин, как же подобралась так тихо и почему сразу не завизжала? Эх, надо было дверь в туалет на щеколду запереть. Но вот подругам — точно расскажет. Что девчонки о нем подумают? Дрочуном будут промеж себя называть будут? А пацаны? Хотя, сами, небось, рукоблудничают, только кто ж признается, а его вот подловили. Ну да ладно, авось пронесет — успокаивался Петр, — зато Катька хуй мой видела!
Вернулся в класс, думая, что же ей сказать? А ее уже нету, и сумки ее — тоже. Петя с дрожью взял ключ, закрыл класс и пошел на второй этаж Семену Николаевичу его сдавать. Он физрук и дневной сторож по совмещению. А если она — ему пожаловаться побежала? Тогда кранты — свинтит физрук ему дрочилку, дабы неповадно было девок искушать. Но нет — обошлось, Семен Николаевич спокойно сидел в учительской и смотрел футбол.
— Привет, Петруха! Ключи от 418ой принес? Молодец! А тут — глянь, как наши играют! Придешь домой — включай, я думаю — 3:0 наши выиграют! — Настроение у физрука было хоть куда. Пронесло.
— Конечно, наши выиграют! Наши — всех запросто сделать смогут. — У Пети отлегло с души.
— Ну давай, Петр, бывай! Не забудь — на следующей неделе с 9А играть будете, не подведи!
— Нет проблем! До свидания, Семен Николаевич!
Петр вышел из школы и ушел домой. Весь день дома он страшился звонка от Катиных родителей, но все было спокойно. Ложась спать, он опять вспомнил о Катиных трусиках, о волосках, выбивавшихся из-под них и не удержался — подрочил еще, хотя кончил и не так бурно — все-таки домашняя кровать — это не женский туалет в школе, где сотни девчонок и Катя, кстати, тоже, снимают трусики и показывают свои пизды кафельным стенам и фаянсовым унитазам.
*****
В понедельник в школе также ничего не произошло, девчонки держались с ним абсолютно по прежнему, никто не вызывал его к директору, только Катя старалась находиться от него подальше, прятала взгляд, и, если они все-таки встречались глазами, Петя видел в них облеск того взгляда, каким она смотрела там, в туалете, на его только что кончивший, покрытый спермой хуй. До окончания года она так не сказала ему ни слова, да и дежурить перешла в другую группу.
А Петя, лежа ночами в постели, думал — неужели она, ложась спать, не тянет руку между ног, не мастурбирует, тихо постанывая, вспоминая его хуй, залитый спермой? Ведь наверное же, вспоминает и мастурбирует? Он же видел ее взгляд тогда. Сам Петр боялся подойти к ней с того момента, боясь, что она все же выдаст его. Почему же она не идет к нему? Почему не хочет трахнуться по-настоящему? А если хочет, наверняка же хочет, то почему хотя-бы не намекнет? Петя не мог этого понять…