— Оксана, Костя, где вы были и что с вами случилось? На тебе лица нет подруга… .
— спросила у нас Марина, выходя из уборной одергивая на себе ночнушку. Мать судя по её измятому спросонья лицу, только что встала и не умываясь пошла в туалет.
— Да случилось подруга такое, что без доброй чарки горилки я и рассказать не смогу… .
— ответила моей матери тётя Оксана и махнув рукой прошла в дом.
— Что это с ней сынок? Кто вас так напугал в деревне? Тут что незванные гости появились… .?
— спросила у меня Марина, брызгая своё все ещё сонное лицо водой из умывальника, прибитого на старой берёзе возле уборной.
— Да похуже мам, от незванных гостей хоть защита есть. А того кто нас до смерти напугал, наше оружие не спасёт… .
— ответил я Марине и пошёл в дом вслед за Оксаной. Меня бил дикий мандраж и хотелось выпить чтобы успокоиться.
— Ну давай подруга рассказывай, кто или что вас с Костей напугало в деревне? Может нам круговую оборону нужно занимать а вы молчите… .?
— спросила опять Марина, сидя за столом по центру которого стояла трехлитровая банка с горилкой. Мы все выпили по стопке домашней самогонки и закусывали тем что было на столе, жареной рыбой, тушеной лосятиной и продуктами что взяла из дома тётя Оксана. Витёк который ещё спал на диване когда мы вошли в зал и не хотел вставать. Получил от Марины хорошего пинка и быстро вскочил протирая сонные глаза. Не умываясь брат сел за стол и выпил вместе с нами, косясь на атаманшу Маришу, которая умела и хорошо приласкать и нехило врезать за непослушание.
— Да убери ты свою " пушку" Марина. Не поможет она тебе, тут разве что серебряные пули спасут, да и то это только в кино а на деле вряд ли… .
— сказала подруге тётя Оксана затягиваясь сигаретой, видя что та достала свой " маузер" и сидит с ним за столом. Хохлушка выпила " малиновский" стакан горилки в двести грамм и только после этого успокоилась.
— Призрак нас напугал. Привидение в образе седого и старого полицая. И твои пули Марина, ему как об стенку горох…
— ответила нашей с Витьком матери, тётя Оксана и рассказала ей и моему брату сидящему за столом. О том как ещё утром на рассвете мы с ней видели привидение стоящие в вышине на колокольне. И второй раз когда сейчас днём вошли в церковь и забрались на самый верх.
— А вам ничего не привиделось Оксана? По моему всё эти страшилки про призраков и приведения, выдуманы чтобы пугать детей. Не верю я в эту чушь хоть убей меня… .
— с недоверием сказала нам Марина, смеясь на нас глазами.
— Тогда глянь на это " Фома неверующая"… . .
— сказал я матери, доставая из кармана спортивных штанов, обертку от немецкого шоколада и бычек " козьей ножки".
— Когда мы наверх с Оксаной поднялись, там стоял запах махорки и конец этой самокрутки был ещё тёплым… .
— я положил на стол перед Мариной, обёртку от шоколадки и остатки " козьей ножки".
— Так это же шоколад немецких танкистов, " панцершоколадка". Его в танковых войсках " Вермахта" выдавали и шоколад содержал наркотик "первитин". Немцы ведь всю войну под кайфом воевали… .
— сказала нам Марина, внимательно рассматривая обертку от фрицевской шоколадки.
— Да действительно странно. Ведь фашисты в этих местах были в последний раз в сорок третьем году и с тех пор прошло пятьдесят лет. Если бы эта обертка от шоколадки лежала на колокольне с войны, то за пятьдесят лет она бы пожелтела от времени. А эта выглядит словно недавно купленная в магазине и крошки шоколада на ней свежие… .
— задумчиво говорила мама, держа в руках красную обертку от немецкого шоколада.
— А ты на " козью ножку" Марина глянь. Она же из тех газет скручена, что у нас в ящике с пистолетами лежат. Кому в наше время понадобилось крутить " козьи ножки" из газет военного времени. Да их сейчас разве что в музее найдёшь…
— спросил я у матери, показывая рукой ей на самокрутку лежащую на столе.
— Да точно сынок. Эта газета русских коллаборационистов времён " Локотской республики" и она по моему даже совпадает числом и месяцем с теми газетами что есть у нас…