Папы удобно расположились в широких креслах по обеим сторонам журнального столика.
— Хороший коньячок. — Константин поставил рюмку и закурил. — Девчонки-то как сегодня шуршали: мигом на стол, мигом со стола. Добавочки положить? Лимончик порезать? Поняли, интересно хоть, что за дело попало?
— Да какое там дело. — Отмахнулся Игорь. — Мы в молодости глупостей не делали? Девки-то хорошие у нас. Не какое-нибудь: Ну, сваляли дурака, получили своё. Сейчас вот отсиживаются в комнате, а в головёнках одно: как сделать, чтобы мамки не узнали. Те им устроят татаро-монгольское иго. А оно того стоит?
— По мне, так нет. — Пожал плечами Костя. — Отодрать и довольно с них.
Игорь, вдруг, усмехнулся.
— Ты чего?
— Прозвучало двусмысленно: "отодрать".
— А, ну да. — Тоже улыбнулся Костя. — Оно, пожалуй, что и в другом смысле не помешало бы. Для лучшего вразумления. Но не родную же дочку.
— Свою-то зачем? Их тут двое.
— Са-аме-ец! — Константин с насмешливой укоризной глянул на Игоря. — Тебе тридцать восемь лет, седина в башке.
— Ха! — Игорь откинулся в кресле. — И что теперь молодые девчонки нравиться не должны? Я, честно сказать, при экзекуции на твою Ирку поглядел. Ножки стройные, попка ладная. То, что доктор прописал.
— Да и я твою Аньку заценил. Соблазнительная девочка. В самый раз: Гм-м: — Костя озадачено потёр подбородок. — Наливай-ка, Игорёха. А то мы сейчас чёрт-те до чего договоримся.
:
— Ну, подобрала "костюм" , манекенщица?
— Годится. — Ирка в последний раз крутнулась перед зеркалом. — Ещё короче — уже беспредел. Жалко разрезиков по бокам нет, как у тебя. Попка была бы видна. Ладно, что-нибудь придумаю. Ань, сбегай, глянь там, в щёлку: в бутылке много осталось?
— Сейчас. — Анька осторожно прошмыгнула к дверям гостинной. — На донышке. Кажется пора.
— Ну, тогда вперёд. Как там, в Спарте говорили? Со щитом или на щите.
— В смысле все равно выдерут? Либо этим спереди, либо снова ремнём сзади?
— Ассоциации у тебя. — Фыркнула Ирка. — Филолог доморощенный. Лучше вспомни, как пишется "минет".
— Губами. И не пишется, а делается. Ирка!: Я боюсь!
— А я — нет?! — Взгляд у Ирки и вправду был совершенно отчаянный. — Только, что толку сидеть и дрожать? Пропадать, так с музыкой. Пошли, Анька!
— Идём.
Мамочка, страшно-то как! Если их фокус сейчас раскусят и не поведутся на него: Ой, что буде-е-ет!:
…
— Папы, можно к вам? — В дверь комнаты, одна над другой, засунулись две заискивающие девчачьи моськи.
— К нам прибыла дружественная делегация. — Усмехнулся Анькин папа. — Заходите девчонки.
Подружки, бочком скользнув внутрь, подобрались поближе к столу. Взгляды мужчин ненавязчиво, но с интересом пробежали по фигуркам девушек, не пропустив ни гладких, точёных плечиков, ни просвечивающих сквозь полупрозрачную ткань, возбуждающе заострившихся башенок юных грудей, ни открытых выше некуда ножек.
— И с чем пожаловали?
— Ну, дядя Игорь, вы же знаете. — Ирка ловкой обезьянкой залезла на подлокотник кресла, почти на колени к мужчине. — Может быть можно так сделать, чтобы мамы про нас не узнали?
— Дядя Костя, — Анька, тоже с ногами забравшись в соседнее кресло, обхватила Иркиного папу за шею, как когда-то ребёнком, — ну, пожалуйста! Давайте что-нибудь придумаем. Вы же знаете, как нам от мам достанется.
— Ты посмотри, Игорёха, как эти две подлизы нас разводят. — Расхохотался Константин. — К своему родителю не сунешься такой лапочкой. Не проймёшь. А у чужого сердце не камень.
— А то! — Насмешливо отозвался Анькин отец. — Девчонки-то сообразительные. Хорошо, они раньше до этого не додумались. Были б мы с тобой вечные соучастники.
Ирка с лукавым смущением пойманного на бесхитростном обмане ребёнка покосилась на Анькиного папу.
— Что раскусили вас? — Усмехнулся тот.
— Дя-я-я-дя Игорь! — Девчонка, состроив умильную физиономию, съехала к нему на колени.
Рыженькая Ирка, при необходимости, умела превратиться в этакую, симпатичную, пушистую лисичку, отказать которой просто невозможно. И обаятельностью своей, к зависти Аньки, с успехом пользовалась.
— Дядя Игорь, ну, что нам остаётся? — Ирка, словно бы устраиваясь поудобнее, заёрзала на руках у мужчины, отчего ночнушка, конечно, задралась, приоткрыв неленивому взгляду значительную часть девичьего секрета.