— Похоже, не только руками! Намажь меня кремом, а я — тебя!
— Давай, перпендикулярная, только лицо мажь сама!
Мы сняли купальники. Я выдавливал крем из тюбика и мазал ее плечи, спинку, сисечки, животик, попочку, ножки и даже наружные губки. Это было легко, писечку она брила. Потом она мазала меня:
— А это тоже мазать? — спросила, показав на мой торчащий член.
— А как же! Что мне, с красным концом по пляжу рассекать? Только головку не мажь.
— А он у тебя весь день будет стоять?
— Он тоже перпендикулярный. Пошли купаться, в воде он опадет!
Мы побежали в море. Вода была довольно теплая, и мы не вылазили больше часа. Плавали и ныряли наперегонки, я катал ее на спине, ощущая там ее груди, она лежала на моих руках без движения, прыгала с меня, как с вышки, просто дурачились, хватая друг друга за причинные места. Наконец, устали, она даже посинела. Растянулись на лежаке. Я лежал на спине, подставляя живот солнышку, она повернулась ко мне и спросила:
— Слушай, осевой, а я тебе хоть немного нравлюсь?
— А ты что, не видишь моего перпендикуляра?
— А я не у него спрашиваю, а у тебя! — и легла на спину.
— А он у меня думает то же, что и я. Только скрывать не умеет.
Я повернулся к ней и легонько поцеловал ее в губы. Отрицательной реакции не последовало. Тогда я взялся целовать ее серьезно. Она отвечала! Я целовал ее губы, ее лицо, накрыв руками ее груди. Судя по всему, мои нежные пальцы на ее сосках не оставляли ее равнодушной. Я принялся целовать ее сисечки. Так люблю я их сосать, катать губами, покусывать, проложив между ними и зубами свои губы. Прости меня, Рози, но ждать три дня я не намерен, да, похоже, не намерена и она. И вот уже моя рука у нее в писечке. Я еще не сую палец ей в дырочку, потому что еще не знаю, целочка она или нет. Лежак, на котором мы валяемся, большой, я спускаюсь ей между ног и высоко задираю их, раздвинув в стороны. Теперь можно и заглянуть. Дырочка не перегорожена, ура! Я принимаюсь вылизывать ее, засовывая пальцы во влагалище и в жопочку, сводя их вместе. Кажется, пора переходить к финальной части. Я взгромождаюсь на нее, и мягко, но настойчиво всовываю ей. Она обнимает меня и прижимает к себе. Я даже ноги ей не придерживаю, она их активно задирает. Я трахаю, трахаю, трахаю:
— В тебя можно? — спрашиваю я.
— Да, безопасно! ¬ — Прерывисто шепчет она.
И вот она перестает дышать, выгибается мне навстречу, я начинаю мелкие, частые, глубокие, сильные движения, она громко вскрикнула, еще сильнее прижала меня к себе и замерла. Я зафонтанировал в нее, как из насоса. Она потихоньку стала расслабляться, опустила ноги и бессильно раскинулась.
— Между прочим, ты у меня — первый! — со слабой улыбкой сказала она.
— А кто же тебе порвал пленочку?
— Сама себе. Решилась, сперла у сестры дилдо и воткнула.
— Сильно было больно?
— Больно, конечно. Зато вот в свой первый раз такой кайф получила!
До конца дня мы купались, загорали, плотно поели и еще два раза сделали "это". Первый раз тоже на спине, а во второй я усадил ее на себя, и она скакала на мне. Ей так понравилось, что прискакала она первой. Я решил пока ей в рот не давать, а уложил на спину, и кончил ей между грудей. Она с интересом и без всякой брезгливости разглядывала мою сперму, а потом растерла ее на себе.
Домой я вернулся перед ужином. Мы решили, что пока не поплывем на остров, в принципе, купаться голенькими можно и на пляже, все равно там, кроме наших родителей, никто не ходит. Меня встретила улыбающаяся мама.
— Ну как девочка? Спросила она.
— Да ничего. А как у тебя с Павлом?
— В конце дня, наконец один раз осмелился. — смущенно призналась она. — А ты сколько раз?
— Три.
— Всего-то? Я думала, ты раз восемь ей сделаешь!
— Я берег силы для тебя! — и я крепко обнял ее и поцеловал.
Ночью я лег в ее постель, и проделал с ней пять раз, остававшиеся до восьми.
11.
На другой день Аксель проспал. Мамы дома не было, в записке было написано: "Я на пляже". Наскоро позавтракав, побежал к Норме. Норма лежала в тени под деревом, в купальнике, с обиженным лицом.
— Ты где был, осевой?
— Прости, перпендикулярная, так уснул, что проспал все на свете.
— Из-за тебя я загораю одетая!
— Давай это исправим?