Я послушался. Снова ничего не вышло. Еще усилив нажим, ощутил невозможное — каменный, казалось, член начал гнуться, но входить не желал. Попытка проникнуть в маму пальцем подтвердила мои подозрения — попка сжалась, не пропуская даже палец.
— Мам, расслабься… Не входит…
— Не могу… Я боюсь…
— А что же делать?
— Сейчас. . — мама завозилась, расставляя ноги. — Подожди…
Я мошонкой ощутил, как ее рука легла между ног, поглаживая промежность. Идея была понятна, оставалось только снова приставить член к входу и терпеливо ждать. Сначала ничего не происходило. Затем мамино дыхание участилось, рука зашевелилась энергичнее. Бедра начали едва заметно покачиваться. Наконец сфинктер расслабился, пустив в себя кончик головки. Обрадованный, я толкнул член дальше. Мама дернулась и зашипела…
— Кос-с-стик, подожди еще немножко!
Я немедленно остановился.
Мама продолжала гладить себя, все заметнее раскачивая бедрами. Сфинктер снова расслабился. Чуть-чуть усилив нажим я почувствовал, как она каждым своим движением по миллиметру насаживается на меня. Не шевелиться стоило мне нечеловеческих усилий, особенно когда головка скрылась в маме полностью и начала путешествие в недрах прямой кишки. Мама негромко постанывала, не то от массирующих клитор пальцев, не то от распирающего попку члена. Тем не менее член входил все глубже. Где-то на полпути мама довела себя до оргазма. Сильно сжавшись, попка расслабилась окончательно, но член-предатель в ответ на содрогания ее тела не вытерпел и залил мамины внутренности спермой, мгновенно сдувшись после этого.
— Больно было? — спросил я ее, когда она вернулась из душа.
— Ты знаешь, Костик, если не спешить то не очень. Я даже сама удивилась. Такую дубинку в попу затолкать!
— Мам, вообще-то я полностью не успел…
— Да? А насколько?
— Ну, наверное, две трети… — приврал я.
— Все равно прилично…
— Да, немало… А завтра еще раз попробуем? Говорят, чем дальше — тем легче.
— Это кто это говорит? — усмехнулась мама.
— Ну… это… Да вот наверно тетя Катя говорит. Она же в этом разбирается?
Мама тихо рассмеялась…
— Да ну, скажешь тоже… Она и пробовала-то всего раза два. Оба раза, говорит, боль адская.
— Так, мам, у нас же лучше получается? Давай завтра еще раз?
— Посмотрим… — мама зевнула — Если попа болеть не будет, то может быть. Сейчас, например, такое ощущение что ты до сих пор не все оттуда вытащил.
Утро не принесло ничего нового. Как обычно, проснулся я в пустом номере. Позевав, сунулся в прохладный душ, бодренько выскочил оттуда и потопал на завтрак. Завершив обязательную утреннюю программу, вышел на балкон поджидая Олжаса. Ждать пришлось долго, но я все же подавил желание стукнуть ему в окно и дождался естественным образом.
— Привет!
— Здорово!
— Как спалось?
— Нормально.
— Я тоже ничего.
— Поздравляю.
— Я тебя тоже.
Бессмысленные фразы кончились, повисла пауза. Оба знали, какую тему другому хочется обсудить, но никто не хотел начинать первым.
— Пошли погуляем. — предложил он.
Мы спустились по пожарной лестнице и углубились в парк. Некоторое время молча шли по дорожкам, иногда сворачивая. Олжас не выдержал…
— Кость, ну че молчишь? Ну скажи, что ты о нас с матерью думаешь? Я всю ночь голову ломал!
— Я ж вчера тебе все сказал! Колись, что ты за ночь надумать успел?
— Понимаешь, если так вот отвлечься от того, что она моя мать… — задумчиво начал он — В общем, выходит что переодевается она перед окном не просто так…
— Правильно! Не просто так, а для кого? Ну?
— Получается, для меня… — упавшим голосом сделал он очевидный вывод — Она ж сто процентов знает, что я там.
— Ну вот! И что тебе еще непонятно?
— Знаешь, Костик, я вот что не понимаю — зачем? И почему сейчас? Дома она так не делала.
Ага! — подумал я — Вот еще одно подтверждение об аномальной сексуальности этого места. Но вслух говорить об этом не стал.
— Зачем? Ну тут тебе виднее, ты же ее лучше знаешь.
— Нихрена мне не виднее! То ли просто покрасоваться передо мной хочет, то ли черт ее знает…
Я медленно ворочал шестеренками в мозгу, ответа на этот вопрос у меня не было.