— Я уже немного захмелела, — сказала она. — А ты?
— Я тоже!
На самом деле я ни капельки не запьянел, скорее всего, от волнения. Я достал из бара коньяк и налил полные пятидесятиграммовые рюмки. Убрав бутылку на место, я принес лимон и шоколадку. Мы чокнулись и выпили. В голове сразу зашумело.
— Давай сходим покурить, — сказала Олеська.
— Пошли, — сказал я.
Мы вышли на улицу. Дул сильный ветер, который наверняка задувал сестре под юбочку.
— Что-то меня совсем накрыло, — сказала сестра.
— У меня еще пиво есть, — сказал я и довольно улыбнулся, — будешь?
— Да, — ответила сестра.
Мы докурили, Олеська поднялась в дом, я спустился в подвал за спрятанным пивом. Четыре бутылки я положил в холодильник, а две принес в зал, открыл и протянул одну сестре.
— Что-то я замерзла, — сказала Олеська.
Она поджала под себя свои сексуальные ножки.
Через час мы выпили по две бутылки пива. В голове уже прилично шумело. Олеська была совсем пьяная и не переставала говорить.
— Я перекурю, — сказал я, — ты пойдешь?
— Нет, что-то не хочется, — ответила сестра, — принеси мне еще пива.
Я принес Олеське пива, одну бутылочку я взял себе и пошел в гараж, закурил и развалился в старом отцовском кресле. Вот мой шанс и настало время действовать, хотя еще оставался небольшой мандраж. Вдыхая горький дым, я представлял дальнейшие свои действия. Но никак не мог решить, начать приставать к сестре или просто попросить. Решил действовать по ситуации.
Когда я вернулся в зал, Олеська сидела в той же позе, поджав под себя ноги. Я сел на диван в полуметре от нее. Сердце бешено колотилось, во рту совсем пересохло. Подходящих слов я подобрать не мог. Сделав большой глоток, я поставил бутылку на стол и подвинулся вплотную к сестре, повернувшись к ней боком.
— Ты что задумал?! — сказала сестра.
— Да так, ничего особенного.
Я посмотрел сестре в лицо и с огромным трудом положил свою руку ей на бедро.
— Извини, — сказал я, — очень хочу потрогать твои ножки.
Олеся улыбнулась и положила руку мне на плечо.
— Дурачок, — сказала она, — ты чего такое говоришь.
— Хочу потрогать твои ножки, — выдавил я из себя.
После сказанного мне стало немного легче, и напряжение стало спадать. Олеська положила вторую руку мне на плечо и обхватила за шею. Я не убирал руку с бедра. Член стал подниматься.
— Ты шутишь! — сказала сестра.
— Разве это похоже на шутку?
С ее лица не сходила улыбка
— Что, прям очень сильно хочешь? — сказала сестра.
Я кивнул головой.
— Ну попробуй, — сказала Олеся.
Она убрала руки с моей шеи. Я неловко провел ладонью вниз до колена. Приятная на ощупь ткань возбуждала. Я стал неспешно подниматься по боковой части бедра вверх, когда рука скользнула под юбку, Олеся остановила ее.
— Это уже не ноги, — сказала она.
Боясь сказать что-то против, я перешел на внутреннюю часть бедра. Олеська немного вздрагивала от каждого моего прикосновения. Ее дыхание стало учащаться. Я гладил поочередно, то правое, то левое бедро. Фаллос незамедлительно встал, и стал заметно выпирать, так как я был в спортивных штанах. Олеська посмотрела на него.
— Теперь видно, что очень хочешь, — сказала сестра.
Она вытянула ноги и легла на спину. Я встал и стал гладить часть ножек ниже колена. Олеся испытывала явное наслаждение от моих прикосновений. Я ласкал и массировал ее ступни. Мое возбуждение не имело границ, я раздвинул ноги, и, ухватившись за бедра, навалился на сестру и лег сверху. Руки сами собой сползли ниже и были уже под юбкой, у самой попы. Наши губы были на расстоянии нескольких сантиметров. Мы смотрели друг другу в глаза. Олеська обхватила меня руками за шею и легонько поцеловала в губы.
— Все было хорошо, — сказала она, — иди спать.
Я попытался что-то возразить, но Олеся прикусила мою губу и язычком проникла внутрь. Она впивалась в мои губы, я в ее сахарные губки.
— Ну а теперь иди спать, — сказала сестра, — без лишних вопросов.
Я отпустил Олесю и пошел в свою комнату. Закончив начатое рукой, я лег в кровать и скоро заснул.