С трех лет Катю поселили в пусть небольшую, но отдельную комнату. Еще до 5 лет её стал волновать вопрос, что у нее там в трусиках. Она залезала пальчиками в трусики и часто трогала свою щелочку по ночам, когда никого не было в комнате. Потушенный свет, гудки тепловозов, за окном. Появилось сперва слабое, затем сильное и сладкое удовольствие, которое она испытывала, погружая пальчик в маленькую щелочку и быстро-быстро шевеля им там.
Катя была слишком маленькой, чтобы понять свои ощущения. Знала только, что этого нельзя делать, и что этого нельзя никому рассказывать. Но стыдно не было.
Однажды, когда ей было около шести лет, она играла со своим ровесником и соседом Игорем в песочнице около подъезда. Начинал моросить мелкий дождик. Катя присела, крепко сжав ноги. Внезапно она ощутила щемящую слабость внизу. Ей захотелось, чтобы кто-нибудь хотя бы посмотрел на ее писечку, а еще лучше потер там или хотя бы аккуратно прикоснулся. И тогда она решилась.
— Давай, поиграем в подъезде!
— Давай.
Они вошли в подъезд.
Кате хотелось немедленно начать, но так сразу она не могла. Поэтому она предложила сыграть в "доктора".
Игорь согласился. Сначала Игорь был "больным". Они стояли у подоконника. Катя повернула Игоря к себе спиной и решительно спустила с него трусики. Прижавшись лобочком к его попочке, она протянула вперед руку и взяла Игоря за маленький ствол. Теплое чувство усилилось. Катя уже больше не могла терпеть.
— Теперь ты "доктор".
Катя спустила трусики, сняла их с одной ножки, затем с другой. И быстро забралась на подоконник. Игорь приподнял край юбки. Катя подняла ножки, поставив пятки по бокам. Щелочка раскрылась полностью. Игорь увидел нежные, расходящиеся лепестки, бугорочек над ними и две маленькие дырочки.
— Посмотри, нет ли прыщика — попросила Катя.
Игорь медленно развел и без того раскрытые валики больших губок, нажал на кнопочку клитора и стал пристально осматривать все складочки.
— Теперь как будто смазывай! — приказала Катя.
Игорь взял носовой платочек и стал медленно самым уголком, провел по клитору.
— Пальчиком, снизу вверх! — попросила Катя.
Он провел по лепесткам. Затем еще несколько раз. Осмотр Кати длился значительно дольше, чем осмотр Игоря.
После этого они стали регулярно играть в эту игру. Кате больше нравилось быть "больной" и испытывать сладкое чувство, когда она забиралась с помощью Игоря на подоконник, отодвигала в бок перемычку трусиков или приспускала резинку и раздвигала половые губки руками для "осмотра". Было трепетное ощущение ранимости, а еще непонятная сладость. Опасность — в виде возможных свидетелей только возбуждала. Как ни странно вид голенького Игоря ее почти не волновал и поэтому "пациентом" почти всегда была только она. Жаль только игра временами прерывалась. Как только хлопала дверь — квартирная или подъездная, дети быстро поправляли одежку и делали вид, что просто куда-то идут. После этого можно было продолжать. Кате нравилось, как Игорь засовывал руки одновременно спереди и сзади. К приятным чувствам сладости прибавлялось ощущение надежности и, как ей казалось заботы о ней. Пальцы напарника в первых играх быстро, а затем — медленно проникали в самую мякоть. Нежно играли с половинками выпуклости, раздвигали губки, проникали в складочки, аккуратно их раздвигали.
Еще ей нравилось, как Игорь замирал, разглядывая ее. Мальчик почти не дышал, его глаза казалось, увеличивались, он напрягался, боясь упустить эти приятные мгновения. А еще он был очень аккуратен и осторожен, трогая ее "там". Постепенно у них выработался свой язык: покажи "там", "оттяни", "не сейчас", "посмотри"… Им не нужно было объяснять, что эти слова означали. Каждая из этих фраз воспринималась как небольшая инструкция.
Разумеется, родители обоих детей ничего не знали.