— Люд! А как ты с бревна не падаешь, я — то и дело, — заявила Ирка.
— А это специальные упражнения есть для развития равновесия. Например, "ласточка". Я сейчас покажу! Только мне надо раздеться, снять коготки, трусики, они не спортивные, в них неудобно.
Она быстро разделась, оставшись только в кофточке и школьном платье.
"Ласточка" делается так.
Она показала упражнение.
— Люда! — громко остановила ее Наташа. — По-моему, ногу надо поднимать выше, а корпус — опускать ниже. Я сейчас покажу, только разденусь. Как же все мешает!
Она сняла с себя все, кроме коротенькой нижней рубашки.
— Вот "ласточка"!
— Нет, Натусь, это "журавлик" и к тому же из фигурного катания!
— Девчонки! — громко заявил Вовка. — Давайте я буду вас поддерживать, а то пол жесткий и мебель кругом.
Он снял рубашку и брюки и, совершенно голый, подошел к "ласточкам".
— Давайте, я вас держу. Значит, если нога прямо, то это — ласточка, а если вверх, то журавлик?
Вовка держал обеих девочек за поднятые ножки и одновременно разглядывал их промежности. Одну — Наташкину, покрытую юным пушком, другую — Людкину, голенькую, еще совсем детскую. Его член ощутимо напрягся.
— А вот и я! — голая Ирка выскочила на середину и раскорячилась. — Вовка, у кого журавлик лучше?
— У меня! — заявил Вовка и слегка подтолкнул девчонок так, чтобы они упали на диван. Все три уселись рядом и впились глазами в Вовкин член, который напрягся до предела и подергивался в такт пульсу.
Девки! Мы с Вовкой сейчас будем трахаться, а вы смотрите и учитесь. Первое упражнение называется "собачка".
Она повернулась к Вовке задом и нагнулась. Вовка с размаху вошел в ее широкую вагину и начал двигаться. Он скоро закончил, но "новенькие" продолжали действовать. Наташка терзала соски уже вполне оформившихся грудок и натирала щель ребром ладони, а Людка вовсю занималась своим клитором. Наконец и члены редколлегии бурно закончили и отдыхали, лежа на диване.
— Следующее упражнение называется шесть на девять. Вы, девушки, тоже можете присоединиться.
Короче, в этот раз рисовать газету так и не начали.
— Вов, как ты думаешь, они завтра придут?
— Думаю, придут. Кто же отказывается от своего удовольствия.
— А потом и Марка придет.
— И останется только одно свободное место.
— Почему?
— Потому что раком у дивана больше не поставишь.
— Ха! Точно!
— Вовка! Давай по полтаблеточки примем и:
— И начнем рисовать газету хотя бы в карандаше.
— А завтра с девчонками еще равновесие потренируем!
Утром за завтраком они с Иркой обменивались мнениями.
— И полтаблетки усиливают желание, — сказала Ирка, потирая клитор сквозь школьную форму и трусы.
— А на меня не подействовало. Только яйца какие-то деревянные стали.
— Ну, еще бы. Это средство для женщин.
— Интересно, как там наши девчонки, не растреплются?
— Не думаю.
На перемене к Ирке бодро подскочили, держась за руки, Наташа и Люда:
— Ну, как, сегодня будем газету рисовать?
— Конечно. Приходите.
Подошла и Мара.
— Ир, я приду сегодня?
— А тебе не рано?
— Рано. Хоть на вас с Вовкой посмотрю. Привыкла.
— Приходи. У нас новенькие.
— Это Наташка и Людка? Здорово! И они тоже? Газету рисуют?
— Совсем немного. В основном, мы с Вовкой. А они учатся.
Вечером новые сестры приняли присягу, сидя у Вовки на ногах и потираясь своими щелками. А Мара и Ирка, тоже голые, но в мантиях из занавесок, посвящали их, поглаживая и пощипывая их соски.
А потом все одетые и серьезные рисовали газету. А Вовка, делая на кухне бутерброды для всей компании, думал о пятом, вакантном месте. До Нового Года оставалась неделя.
Таня
Таня была девочкой тихой и незаметной и Вовке не нравилась, но из девчонок первой стала похожей на настоящую девушку, носила очки, которые сильно портили ее, в общем-то, миловидное лицо. И еще прыщики, усеивавшие ее щеки. Ирка почему-то сразу предложила ее Вовке в качестве пятой "сестры".
— Не знаю, Ирка, подойдет ли она нам вообще. Поговори с ней насчет газеты, может, она одна все сделает. Праздник на носу, а у нас одно траханье на уме.
— Я посмотрела на нее в раздевалке. У нее настоящая большая грудь, широкие бедра, а прыщи — только на лице. Из-за сисек она сутулится, а из-за прыщей с ней никто не дружит, думают — заразная. А очки можно и снять.
— Ну, скажи ей, что я могу избавить ее от очков, а вот от прыщей — не знаю. Попробую. Пусть придет после новогодних каникул.
Газету они все-таки сдали под самый Новый Год. Ирка нашла в своем доме пьяницу-художника, и тот за 2руб. 87 коп. нарисовал им такую газету, что комиссия хотела дать им первое место, но не дала из-за слабого идейного уровня материала. Второе место — тоже неплохо, серебро — металл драгоценный, не то что бронза или латунь, из которой краны в туалетах делают. Узнав про бронзу, Ирка решила не плакать.
*****
Отец не приехал на Новый Год, правда, звонил несколько раз и прислал много денег. Немало денег прислал и Константин Глебович, и тридцатого декабря Вовка потребовал пианино. Оно стоило целое состояние — восемьсот советских рублей, но вместе с грузчиками приехал и настройщик, который долго копался, но тридцать первого декабря пианино "Родина" прошло первую обкатку. Пришла Людка Шенгелия, притащила своего педагога, и они сыграли в четыре руки что-то из "Щелкунчика". Это что-то Вовке очень понравилось, и он тоже решил стать пианистом, потому что онанистом он уже был.
Да, вот еще что. В этом году у Макаровых были две елки — на старой и "новой" квартирах, как ни у кого в доме, а может быть и во всем городке. Тридцать первого Макаровы и Ирка с ними отметили праздник на старой, а первого Вовка устроил вакханалию на новой под пианино. А числа десятого января пришла Таня Дудина в стареньком пальтишке и белой шапке с длинными ушами аля "Дикая собака динго". И в валеночках. И с прыщиками. Увидела елку и расплакалась. Оказывается, в этом году у них впервые не было елки. Папа приболел, не успел купить, зарплату и премию положили на депонент и все. Остался только "Голубой огонек" по черно-белому телевизору и немного колбаски с черным хлебом.
Услышав такую душераздирающую историю, Вовка так расстроился, что решил немедленно заняться психотерапией. Пока Таня со своими прыщиками ходила по квартире и удивлялась (ах, пианино, ах, холодильник, ах, два туалета, а это что за штука "бидэ") , Вовка накрыл на стол, то есть достал из "ах, холодильника" все консервы, лимонад и даже полбутылки "Советского шампанского". Такое изобилие поразило Таню в самое сердце, и она заплакала второй раз. Тогда Вовка мужественно налил Тане шампанского и предложил тост:
— С Новым Годом и избавлением Тани Дудиной от очков и прыщей в новом году! Ура!
Таня была так удивлена, что выпила полбокала шампанского и начала есть все подряд, но очень скоро насытившись и запив все вторым полубокалом шампанского, уснула за столом. Вовка погасил свет в гостиной и перебрался на кухню, но тут зазвонил телефон, и Таня проснулась. Звонил Танин папа и беспокоился. Вовка, как мог, успокоил его, сказав только, что они отмечали Новый Год и перепутали лимонад с шампанским. Таня ушла, сказав в пространство, что придет завтра, и унося с собою все, что успел завернуть ей Вовка. Остальное полусъеденое добро Вовка загрузил в холодильник "до завтра" и загрустил. И грустил бы до завтра, если бы не позвонил Танин папа и не поблагодарил за дочь и за праздник. Тут Вовка воспрял духом и уснул с улыбкой на лице. Психотерапия удалась по крайней мере по отношению к Таниному папе.