— Нет, Дениска! Пожалуйста! — кричала она. — Не делай это в меня! Только не в меня… .
— Мам, прости… . Но я не могу… Ничего не могу с собой поделать, — выпалил он в отчаянии с потным раскрасневшимся лицом.
— Дениска, нееееет… .
Горячие струи подросткового эякулята начали с силой вырываться из его пениса, мгновенно заполняя женское лоно. Мама чувствовала, как конвульсивно содрогается таз сына при каждом новом выплеске мужского семени, которое обжигало стенки её влагалища. Денис только что потерял девственность, и его первой женщиной стала собственная мать.
— Мам, прости… прости… .
… Спустя полчаса они по-прежнему лежали на кровати нагишом, уставившись деревянным взглядом на потолок. Тяжкая пытка была завершена, на мониторе светилась большая надпись "Игра окончена! Поздравляем!". Из влагалища женщины медленно вытекали мутные сгустки спермы, пачкая белоснежную простынь. Половой член Дениса маленькой склизкой сарделькой лежал на его бедре.
— Мам… , — он прервал давящую тишину, — мам.
— Что?
— Мы… Мы… То, чем мы занимались, называется… секс?
— Да, Дениска…
— Но ведь этим занимаются только взрослые.
— Теперь ты тоже взрослый…
Они опять замолчали, снова прокручивая в голове, всё что с ними произошло. Через несколько минут Денис повернул голову в её сторону и спросил:
— Мам, а мам…
— Да?
— Ты злишься на меня? Ведь это я притащил эту игру домой… Если бы я только знал…
— Не вини себя, — вдруг ответила она, все ещё смотря на потолок, — ведь я тоже виновата перед тобой… Я… Я просто должна была всё это остановить, а не поддаваться грязным желаниям… .
— Значит, ты не обижаешься? Ты прощаешь меня? — с радостным облегчением спросил сын.
— Да, Дениска… Ты слишком юн и неопытен в таких вопросах. Я верю, что ты делал это не по своей воле…
— Мам, я был будто под гипнозом…
— Мы были под ним вдвоём. Только гипноз почему-то действовал не на сознание, а только на наши тела и чувства, возбуждаемые в них…
— Да, мам… Ты права…
Однако, даже когда закончилась игра, женщину не покинуло это приятное жжение внутри живота, уходящее куда-то вниз в до сих пор напряженное влагалище. Половой акт возбудил в ней давно забытые, утерянные в молодости острые и такие сладкие ощущения плотской любви.
Она вдруг поняла, что ей необходима разрядка. Женская плоть безудержно ныла, прося ласки, и мать решилась на отчаянный шаг, хотя все границы отчаяния и стыда давно были пройдены.
— Дениска, — она повернула голову к нему, — Дениска, скажи мне только честно, хорошо?
— Да, мам.
— Тебе понравилось? Понравилось то, чем мы занимались?
— Я… Я… Почему ты спрашиваешь?
— Я должна знать. Не стесняйся, скажи маме.
Юноша замешкался, покраснел, но всё-таки сказал:
— Мам, мне было… очень хорошо… Я никогда не думал, что это так классно… заниматься такими вещами…
— Хорошо…
— Но твои слёзы, мам! Я не мог смотреть, как ты плачешь! Я думал, что тебе больно…