Смотрит ли она? Эта мысль немного отвлекла его, оттягивая неизбежную концовку. Юрка из-под натянутых на голову трусиков скосил взгляд на дверь. Ничего не видно. На всякий случай Юрка решил, что небольшая озвучка процесса не испортит дело. Продолжая фрикции он задыхающимся громким шепотом забормотал:
— М-м-м-х! М-м-м! М-мама, м-м-м-амочка! Ну, м-м-ама, м-м-м-амочка! Сейчас за-са-жу! Се-й-ча-с за-са-жу тебе!
Мокрый парень жирно и громко чавкал под его рукой, готовый разрядиться в любую секунду. Смотрит ли она?
— За -са-жу! За-са-жжжу! А-ха! А-ха! А-а-а-а-х!!!
Почувствовав подступающее семя, Юрка стал делать движения бедрами — два коротких, одно длинное, два коротких, одно длинное, как будто действительно примеривался и изо-всех сил засаживал! Три длинные мутные струйки шлепнулись на дно ванной.
В Юркиных ушах стоял звон. Но он все-таки краем сознания уловил, как хлопнула дверь в материнскую комнату.
***
День катился по накатанной колее.
Мать несколько раз выходила из комнаты — один раз в ванную, потом по хозяйству. И оба раза вид у нее был слегка виноватый.
Юрка занимался с компьютером. Он несколько раз просматривал почту — от Бэллы ответа не было. Он нащелкал очередное послание, потом, почувствовав прилив желания, сдрочнул в мамины трусы, перечитывая старую волнительную переписку Булочки с Верой.
Когда первая струйка спермы выплеснулась на мягкую ткань, Юрка громко охнул, и, зажав в руке член, закрыл глаза. Скрипнула дверь.
— Что с тобой, сынок? — мать, одетая в длинную футболку, заглянула в его комнату, Юрка испугано посмотрел на нее — Ой! Извини, извини!
Она быстро отвернулась, и уже переступила голыми ногами, собираясь уйти, но, помедлив, снова посмотрела на Юрку. Она действительно выглядела немного виноватой, но и любопытной тоже.
— Юрочка, ты намочил мои трусики, да, сынок?
— Да, мамуля, — Юрка виновато улыбнулся. — Извини, пожалуйста. Я не сдержался.
— Давай я заберу, они же больше тебе не нужны: Правильно?
Юрка молча протянул ей мокрую тряпочку, прикрыв рукой свой опавший член.
Она подошла, непроизвольно глянув Юрке в пах (он ждал этого взгляда и, потому, заметил его) , взяла мокрые трусики будто какую-то драгоценность, и, уже почти выйдя из комнаты, спросила.
— А: Про что: Про что ты думал, когда: брызнул?
Юрка смущенно потупился.
— Ты думал про них, ведь так? — тихо спросила она, ладонью немного приподняв грудь. Белая ткань при этом рельефно обтянула сосок.
Зачем ее разочаровывать, подумал Юрка и, глянув на нее исподлобья, кивнул.
Она мяла мокрые трусики, не решаясь продолжить разговор. Юрка ждал.
— Я тут думала о нашем с тобой договоре. — Юрка вскинулся было. — Нет-нет! Я не хочу его отменять, что ты! Наоборот! Я просто подумала, что игра, она же две стороны включает — и тебя и меня. И я хотела бы: ну, чтобы между нами была какая-то обратная связь, что ли? Это ведь было бы справедливо, ведь правда?
Юрка непонимающе смотрел на нее.
— Ну, смотри. Вот ты взял мои трусики. Это ведь какая-то часть меня. Ты как бы через них обладаешь мной. Так ведь?
Юрка кивнул.
— Но я-то про это почти ничего не знаю. Меня как бы нет в этот момент с тобой. А вот если бы ты, например, когда возвращаешь мне мою вещь рассказывал, о чем ты думал в тот момент, мне было бы приятно. Или может даже я бы могла быть рядом, когда ты это делаешь: Понимаешь?
— Д-да, наверное. Подожди: То есть ты хочешь услышать, как я про тебя думаю, как тебя представляю: ну, голой или: ? — Юрка изобразил искреннее изумление.
— Ну, конечно, дурачок! Мне это очень, очень интересно! А ты смог бы? — мама присела на кровать.
— Ну: Я не знаю.
— Ну, давай. Давай попробуем! Просто рассказывай все по порядку. Вот ты сидел и вдруг…
Юрка почувствовал, что начинает снова возбуждаться, и спрятал член в штаны.
— Я сидел, что-то делал. Случайно глянул на кровать и: , ну, вспомнил вчерашнюю ночь. Я тогда еще: ну целовал тебя в шею: и почувствовал: ну, какие они: — Юрка глянул на ее бюст. -: Какие они мягкие, и: и полные.
Юрка замялся.
— Говори, сынок, я слушаю. — Она смотрела на Юрку сияющими глазами, теребя мокрую тряпочку в руках.
Юрка вспомнил одну из своих старых фантазий, в которых он представлял себя с Верой в темном классе.
— Ну, потом представил, что мы с тобой в темной комнате. Горит один ночник. Я маленький, мне пять годиков всего. Ты вот так сидишь на диване в ночной сорочке, а я голенький стою между твоих ног. Твои ляжки сжимают меня и не пускают прижаться к тебе: Это такая игра. Мне тепло. Я говорю, мама, покажи мне сисю. А ты говоришь, нет, маленьким мальчикам нельзя смотреть на мамины сиси. Чтобы мама показала сисю, надо сначала чтобы малыш стал большим и у него была бы уже большая пиписька. А я тебе говорю, так вот же она — моя большая пиписька — она уже давно торчит!
Юрка рассказывал постепенно увлекаясь и распаляясь и поглаживая себя по бугру на штанах. Мама сидела со сжатыми бедрами и приоткрытым ртом, не замечая этого. Она смотрела на Юркин пах, но ему казалось, что она ничего не видит — ее зрачки и ресницы были неподвижны.
— А ты говоришь, а твоя пиписька уже брызгается? А я говорю, покажи мне сисю, и я всю ее обрызгаю. Я смотрю, а твои ноги потихоньку расслабляются, я протискиваюсь все ближе, ближе.
Он видел по материной футболке, что ее дыхание участилось, ярки румянец залил щеки.
— Ты говоришь, ну хорошо, раз ты уже взрослый, можешь пощупать мои сиси. Я протягиваю ладошки и они наполняются. Это так тепло и мягко. У тебя такие длинные-длинные соски, я через ткань дергаю их, дергаю:
Мама чуть откинулась назад, опершись на руку, ладонь, нервно мнущую трусики, поднесла к носу, полуприкрыла глаза и напряженно слушала его задыхающийся голос, слегка шевеля бедрами. Глядя на это, Юрка вспомнил письмо Булочки и понял, что она сейчас делает. Он не выдержал и выпростал свой член, слегка его подрачивая.