***
Субботнее утро прокралось в спальню постепенно.
Юрка поснулся, удивленно огляделся, вспомнил прошлую ночь и расплылся в счастливой улыбке.
С кухни раздавался звон посуды. Мать напевала какой-то веселый мотивчик. Юрка вылез из кровати и со стоящим болтиком наперевес пошлепал на звук ее голоса.
— О! Соня проснулся! А что это у нас опять такое? Мамочкина радость?
Юрка сонно обнял маму и запустил руки ей под халатик, сжав ладонями булочки ее попы.
— Юрка, У-йй-й! Больно же! — она стряхнула его руки с попы — Ты мне все там вчера разворотил и натер.
— Тебе было больно? — удивился он.
— Вчера нет. А сегодня пожинаю плоды!
— А что же делать? — растерянно сказал он, чувствуя нарастающую панику.
— Ничего не делать. Сегодня схожу в поликлинику спираль поставлю, тогда и будем все делать.
— Зачем спираль? Куда спираль?
— Дурачок ты еще. В матку спираль. Устройство такое. Чтобы не беременеть.
— Ух ты! И мне можно будет в писю.
— Угу! Сколько захочешь.
— Урррааа!!! А когда ты пойдешь?
— С 11 там вроде бы гинеколог принимает. Спираль я уже в понедельник купила, да все выбраться не получалось с этой работой.
— Ой: получается, ты уже неделю назад: знала: готовилась…
— Пустить тебя в письку? Конечно! Я ведь не дура. Либо ты бы на меня залез, либо я бы тебя изнасиловала. Это Судьба. Ничего не поделаешь.
Юрка потрясенно молчал. Получалось, что это не он маму совратил своим умом и сообразительностью, а она ему позволила это сделать!
Мать потрепала его по волосам.
— Не кручинься, сынок! Все хорошо.
Юркина головка царапнулась о мамину ногу, напоминая о себе.
— Ой, а про малыша-то мы и забыли. Ну-ка иди сюда.
Мама подхватила Юрку под подмышки и посадила на стол.
— Откинься-ка назад. Молодец.
Мама наклонилась над Юркиным пахом и он утонул в блаженстве. Пока она нежно сосала его хуек, он расслабленно гладил ее маленькие аккуратные ушки, затылок, щеки, шею. Она специально причмокивала, лукаво поглядывая на Юрку, щекотала его яички, заднюю дырочку, а когда Юрка, выгнувшись, спустил, молча встала и припала к мальчишеским губам, разделяя с ним его свежее, почти совсем не терпкое семя.
Они целовались и не могли оторваться друг от друга, пока Юрка не почувствовал в мамином теле и поведении все признаки сильного возбуждения. Тогда он разорвал поцелуй, соскользнул со стола, развернул покорную маму и усадил ее на свое место. Потом пододвинул стул и уселся лицом к ее набухшей желанием, истекающей влагой девочке. При свете дня она вглядела как большой тропический плод, треснувший от спелости и вываливший наружу сочную мякоть.
Юрка длинно лизнул снизу вверх, собирая сок, обхватил губами столбик клитора и начал насаживаться на него губами как на маленький член. Такого опыта у него еще не было — у Веры клитор был вполне обычный, и Юрка даже сам слегка прибалдел от происходящего. А мать, схватив Юрку за затылок, ахая и рыча, дергала бедрами навстречу Юркиным губам. Было бесконечно приятно и волнительно впускать в себя женскую плоть почти как мужскую, и Юрка впал от этого в какую-то прострацию — его губы и язык исправно работали, а голова звенела пустотой и тихим блаженством.
Все закончилось за считанные минуты. Мать, под рычание и писк, намочила Юркино лицо теплыми выделениями, сползла со стола и убежала в ванную, а опустошенный Юрка умылся в раковине на кухне и поплелся к себе в комнату.
Он безразлично открыл почту и не удивился, увидев письмо Белочки.
С трудом вспомнив, о чем он ей вчера писал, он открыл тело письма: