(из цикла "Воспоминания дяди Яши") Посвящается моим сослуживцам по кафедре "Автоматизация технологических процессов и производств" Астраханского государственного технического Университета.
После наказания Ксюши я долго не мог успокоиться; мне хотелось, чтобы она совершила еще что-нибудь такое, за что ее придется наказывать снова. Воспоминания о ее попке будоражили меня чаще, чем хотелось.
В самый неожиданный момент ко мне пришла соседка Нина Александровна с просьбой, которая меня ошарашила. Она хотела, чтобы я вразумил ее падчерицу Лиду, которая давно отбилась от рук, и чтобы я сделал "как для Ксюши"! Оказалось, что ее родные все раззвонили вокруг!
Подумав несколько минут, я решил, что все не так уж плохо; Лиду я, конечно, не знал, и до сего дня не видел, но раз она молодая, то может быть ничуть не хуже Ксюши. Мы решили начать немедленно, чтобы застать Лиду, когда она вернется от подруг, с которыми бесцельно проводила время. Я поспешно собрал все необходимое и пошел за Ниной Александровной. Когда мы пришли, в доме никого не было. Я составил раствор, вытащил клизменный прибор, и только сейчас обнаружил, что его будет некуда повесить. Около стены стоял небольшой диванчик, на котором мне предлагалось наказывать Лиду, но над ним не было свободного гвоздя, зато висела какая-то картина. Я предложил временно снять ее и использовать гвоздь, на котором она раньше висела, для процедуры. Когда Нина Александровна вышла с картиной в руках, в прихожей раздались быстрые шаги, и в комнату вошла девочка на вид около 14-15 лет, одетая в шорты и короткую футболку, из-под которой то и дело сверкала полоска живота и пупок.
— Яков Петрович! Что вы здесь делаете? — изумленно воскликнула она.
— А, явилась, негодница! — раздалось сзади из коридора, — Тебя сейчас наказывать будут!
На лице девочки промелькнула целая гамма чувств, которую я не смог полностью разглядеть из-за плохого освещения, но известие о предстоящем наказании явно не придала ей бодрости.
— Ты почему так поздно явилась? Что ты там делала? — спросила женщина.
— Я уже могу сама решать, что мне делать, — ответила Лида.
— Ну, нет, дорогая моя! Ты пока еще живешь у меня в доме, и я решаю, что тебе делать. Ты едва не осталась на второй год! Придется прибегнуть к крайним мерам. Тебя следует выпороть!
— Мне уже не пять лет, — ответила Лида, — да и тогда меня не пороли…
— Очень плохо! Теперь это будет делать Яков Петрович!
Поняв, что мне сейчас придется взять процесс в свои руки, я приблизился к девочке, не переставая сверлить взглядом ее юные формы.
— Раздевайся. — вырвалось у меня.
— Что? — похоже, что Лида еще не врубилась в суть происходящего.
Ее мачеха снова вмешалась:
— А ты думала, что тебя будут пороть через штаны? Наивная! Сейчас Яков Петрович тебе устроит наказание! Если не хочешь получить лишнего, делай, что он говорит!
У Лиды задрожали руки.
— Не надо, я все поняла, я была дурой! — девочка была готова заплакать.
— Надо было думать раньше, а теперь делай то, что велит Яков Петрович! Раздевайся!
Дрожащими руками девочка расстегнула шорты. Я снова вмешался:
— Снимай шорты совсем и повесь на стул, они тебе не скоро понадобятся, и побыстрее!
Девочка сняла их, оставшись в полосатых трусиках и футболке. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, и глядела в пол. Я продолжил, взмахнув для убедительности самодельным приспособлением для шлепанья:
— Подойди к дивану и нагнись!
Лида медленно подошла к дивану, и нагнулась, опершись на его спинку. Я подошел и слегка задрал ее футболку, чтобы не мешала. Зрелище было великолепное. И без того красивая попка, везде, где ее не скрывали трусики, покрылась мурашками, которые почему-то возбудили меня с неслыханной силой. Я размахнулся и не очень сильно шлепнул ее. Полоса кожи прошла по обеим ягодицам сразу. Звук получился просто офигенный, а девочка дополнила его громким вскриком:
— Ой! Не надо!
Одновременно она попыталась стиснуть ягодицы; тонкая ткань трусиков четко обрисовала щель между ними, что также выглядело невероятно эротично.
Положив ладонь на ее спину, и не обращая внимания на новые крики, я шлепнул ее еще десять раз.
— Ну, что, больно? — спросил я.
— Я больше не буду! — едва не плача, ответила она.
— Хочешь еще получить по попе?
— Нет!
— Тогда делай, что я тебе говорю. Сейчас я тебя шлепал за то, что ты не сразу разделась. Теперь буду наказывать за твое поведение. Снимай трусики!
Лида сразу сняла трусики, повесила их на спинку дивана и вопросительно уставилась на меня. Ее попка успела приобрести светло-розовую окраску; но больше всего завело меня то, что она, как оказалось, брила лобок. Девочка или девушка с голым лобком всегда кажется мне на порядок привлекательнее. Я пощупал ее живот, проведя вокруг пупка.
— В туалет хочешь? — спросил я.