Я я получил на день рождения от отца скейтборд. Очень хотел, просил, он в итоге и подарил. Надо сказать, в 92-м году скейт надо было ещё поискать, это сейчас можно купить какую угодно доску — любого размера, расцветки, для любых целей — были бы деньги. В те далёкие постсоветские времена выбора не было в принципе: спорттовары предлагали узенькие доски с дубовыми амортизаторами, и то их надо было ещё найти и в очереди постоять за ними. И вот мне достался такой вот замечательный подарок!
Со скейта и началась эта история. День рождения у меня в начале июня, прямо только-только каникулы начинаются, потому неудивительно, что целыми днями я только и нарезал на своей новенькой доске по всему городу. Было это и в тот самый день.
Погода тогда была пасмурная, весь день, как в песне из фильма "Про Красную Шапочку" , "грозилась гроза" , грозилась, грозилась и в итоге пролилась — как из ведра! Я успел спрятаться в подземный переход и даже не намок. Однако уже подумывал двигать к дому, времени было уже часов семь, а мне хотелось ещё посмотреть какое-нибудь интересное кинцо по кабельному каналу. Ливень закончился довольно быстро, и я решил добираться домой не на троллейбусе, а доехать на доске, благо всего 4 остановки.
Я выбрался наверх и покатил. Было здорово ехать в летней грозовой свежести, лавируя между луж. Я уже почти что подкатывал к своему двору, когда увидел впереди себя медленно идущую вперёд, слегка пошатывающуюся женщину лет 35-40, видимо, подшофе. Я сдал левее, чтобы объехать её, так как справа от неё была здоровенная лужа. Внезапно дама взмахнула рукой и одновременно развернулась влево непосредственно в тот самый момент, когда я её объезжал, так что её рука врезалась мне в грудь. Мне то что — спрыгнул с доски, подкинул её ногой и стою себе, только пошатнулся слегка, а вот подгулявшая тётенька не устояла и села в лужу — в буквальном смысле слова. Мальчиком я был культурным, поэтому тут же протянул ей руку, одновременно извиняясь. Весёлую даму мои извинения не утешили, а, видимо, наоборот, разозлили: в мой адрес полились самые отборные ругательства, исторгаемые заплетающимся языком.
— Ты, блин, шкет грёбаный, так тебя растак! У тебя глаза-то есть?? ! Ты куда прёшь-то на своей каталке, людей сшибаешь!
— Извините, но Вы ведь сами меня чуть не уронили со скейта, — вежливо пытался возразить я. — Зачем Вы так взмахнули рукой, я же уже почти Вас объехал.
— Ты ещё, сучонок, учить меня будешь! — бушевала тётка. — Смотри, паразит, всё платье испоганил! Родителям твоим пожаловаться, чтобы выдрали, как следует!
Я ухмыльнулся. В принципе, никаких последствий быть не могло вообще: чего мне стоит вскочить на доску и укатить от этой пьяной бабищи? Однако мне стало любопытно: Выдрать, конечно, меня никто бы никогда не выдрал — родители предпочитали воздействовать словом. Однако сам по себе факт порки, вынужденного обнажения, унижения возбудили во мне какой-то непонятный, щекочущий интерес. А там глядишь, может быть и ещё что-нибудь: Гормоны в мои 13 лет бушевали во мне, словно все шторма Мирового океана одновременно.
"Была, не была!" — подумал я и тихо, вежливо сказал бушующей гулёне:
— А зачем родителям? Если я провинился, выдерите меня сами:
— И выдеру! — не моргнув глазом грозно рявкнула тётка. — Ишь, стервец, думаешь не выдеру? Ещё как выдеру, мало не покажется! Ну-ка, пошли со мной!
Я взял доску и пошёл с ней рядом. Тётя продолжала передвигаться, пошатываясь, так что мне порой приходилось поддерживать её под руку, на что она отвечала очередными ругательствами, однако руку не отнимала.
Шли в молчании, прерываемом периодическим ворчанием тётки вполголоса. Через 5 минут, мы вошли в небольшой уютный дворик сталинского дома, зашли в подъезд и поднялись на 6-й этаж. Повозившись с ключом, сопроводив возню тихими матюгами, поклонница Бахуса открыла дверь и втолкнула меня в квартиру.
— Так, вали, паршивец, в комнату и снимай штаны, — процедила она. — Я ща: — И она направилась в туалет, по пути задирая платье. Входную дверь не удосужилась даже закрыть.
Я хмыкнул, затворил дверь в квартиру и прошёл в сторону комнаты. Задержался у туалета: оттуда доносилась громкое журчание, разбивающейся о фаянс унитаза мочи.
"Любопытно было бы глянуть, как она ссыт" , — подумал я. Как будто специально дверь в туалет оказалась не то что не заперта, а даже чуть-чуть приоткрыта. Я снял кроссовки и тихонько, на цыпочках подкрался к двери, заглянув в приоткрытую щёлку.