ххх
Если бы Гермиона и Джинни могли убить себя, они бы это сейчас сделали.
К несчастью, Малфой запретил им и этот выход.
Каждый шаг давался Джинни с трудом — ватные ноги не слушались. Она знала, что после сегодняшнего нормальная жизнь никогда не вернётся к ней и Гермионе. Последняя надежда Джинни была на то, что у их грядущего представления будет немного свидетелей.
А потом они под конвоем авроров вошли в Большой зал, и сердце Джинни разорвалось — здесь на ужин собрался весь Хогвартс, и сотни учеников уставились на гриффиндорок. Джинни побелела и пошатнулась — Гермионе пришлось подхватить её, чтобы рыжая гриффиндорка не упала.
— Мы выдержим. Выдержим и отомстим, — шепнула Гермиона подруге. Джинни слабо улыбнулась — кажется, она не могла поверить в то, что сейчас произойдёт.
— Хотя бы Гарри и Рон этого не видят, — шепнула она Гермионе.
Под сотни любопытных шепотков конвой вышел на середину Большого зала, где его перехватила Макгонагалл.
— Аврор Долиш? — строго спросила она.
*****
Гермиона почувствовала, как её заводят ласки Джинни, и мрачно подумала, что они с Джинни знают тела друг друга уже лучше, чем Гарри и Рон. Она знала, как чуть-чуть прикусить клитор Джинни, где нажать двумя пальцами во влагалище, в какой момент засунуть пальчик в зад, чтобы довести рыжую гриффиндорку до оргазма. Так же и Джинни умела приласкать Гермиону языком и пальчиками так, чтобы та быстро и бурно кончила. По негласному соглашению подруги не обсуждали эти новые навыки, как и вообще не обсуждали, что они невольно стали любовницами.
"Не так плохо на самом деле, — думала Гермиона. — Даже по-своему забавно побаловаться, хотя я вроде всегда была традиционной ориентации. С Джинни хорошо… ох, если бы мы это делали по своему выбору, а не по приказу Малфоя на его глазах!"
Малфой, впрочем, на гриффиндорок не смотрел — он ускорил темп и быстро просовывал свой член туда-сюда между сисек Тонкс. Он мял её огромную грудь, сжимал до синяков, крутил розовые соски. Его дыхание стало тяжёлым.
— Так, Нимфоманка, так, кузина! Грейнджер и Уизлетта хорошо трахаются, но ты тоже ничего. Будешь знать, как лезть в дела тех, кто выше тебя, — прошипел он. — О да!
Драко выстрелил струёй спермы, забрызгав сиськи Тонкс. Следующие залпы пришлись на подбородок, на шею, на живот. Вязкие мутные капли пятнали нагое тело бесчувственной ведьмы.
Кончив, он лёг на пол рядом со своей жертвой и перевёл дыхание, расслабившись в послеоргазменной истоме. Драко слышал, как со вздохами и стонами довели друг дружку до оргазма его рабыни, но ему лень было даже повернуть голову и посмотреть на них. Ему предстояло сегодня перевести план отца в финальную стадию, и перед этим хотелось чуть-чуть передохнуть.
Через пять минут Драко поднялся. Его рабыни задремали, не размыкая объятий. Джинни спала на плече Гермионы, зарывшись лицом в каштановые кудри подруги. Выглядели спящие в обнимку гриффиндорки так невинно и прелестно, что Драко даже решил дать им ещё пятнадцать минут поспать. В конце концов, пусть отдохнут, прежде чем их старая жизнь рухнет окончательно.
— Пожалуй, ты помогла мне, кузина, — в последний раз обратился он к пребывавшей в отключке Тонкс. — Маховик времени починен, и значит, мне пора действовать — и ты дала мне удобную возможность, — он стал стирать следы спермы с тела Тонкс.
ххх
Джинни снились кошмары — сны, полные секса и страха. Она и Гермиона лежали голые, и с ними занимались любовью Гарри и Рон — нежно, как в старые времена — потом Гарри и Рон стали меняться, и превратились в Драко и Люциуса. Те стали ебать гриффиндорок без жалость и передышки, и пизда Джинни горела, зудела и текла, когда её растрахивали по очереди оба Малфоя. Потом Джинни заметила, что их с Гермионой трахают прямо посреди Большого зала, на глазах у десятков людей. И когда Люциус и Драко спустили в гриффиндорок, все эти люди обступили их — жестокие лица, похотливые ухмылки, торчащие колом члены. И Джинни знала, что умолять бесполезно — она будет принимать все эти члены во все свои дырки, пока не сойдёт с ума, и после этого тоже…
Джинни проснулась в холодном поту. Она лежала на руке Гермионы, тесно прижавшись своим голым телом к такой же голой подруге. Гермиона во сне обнимала Джинни, будто пытаясь спрятать от новых ужасов, и её кудри щекотали нос рыжей гриффиндорки.
Джинни залюбовалась стройным, упругим, манящим телом Гермионы, и вдруг заметила новую татуировку — над пупком по подтянутому животику Гермионы тянулась надпись:
"Течная сука: еблась с домовиками и рабыней Уизлеттой".
Джинни приподняла голову, взглянула на себя и, конечно же, увидела такое же тату:
"Течная сука: еблась с домовиками и рабыней Грейнджер".
Когда Джинни пошевелилась, Гермиона тоже разлепила глаза. Джинни молча указала ей на татуировку, и Гермиона сморщилась в отвращении. Но тут же она нежно улыбнулась Джинни и пробормотала что-то ободряющее.
— Подъём, леди, — окликнул их Малфой.
Нехотя гриффиндорки встали.
— Жаль прерывать вас в интимный момент, но вам ещё предстоит очень важное дело, — загадочно улыбаясь, начал Драко. — Я решил пойти вам навстречу — мне почему-то кажется, что вас слегка расстраивает необходимость быть тайными шлюхами Хогвартса и торговать дырками за пару галеонов за спинами друзей.
— Ты удивительно догадлив, Малфой, — съязвила Джинни. — Что навело тебя на мысль, что нам не нравится быть "течными суками"?
— А, вы заметили татуировки, — сказал Малфой. — А что, там написана неправда? В любом случае, я забочусь о своём имуществе, так что отныне вам больше не придётся быть в таком двусмысленном положении. Вы больше не будете тайными шлюхами.
— В тебе проснулась совесть, ты аннулируешь контракт и отпускаешь нас на свободу? — вдруг спросила Гермиона и слегка истерично рассмеялась над собственным предположением.
Малфой захохотал в голос, да и Джинни тоже нервно захихикала. Так втроём они смеялись некоторое время.
— Ладно, повеселились и будет, — оборвал смех Малфой. — Грейнджер, зная меня, ты должна понимать вероятность своего предположения — более вероятно, что Дамблдор, Мерлин и Гриндевальд воскреснут и спляшут стриптиз в Большом зале.