Началось насилие. Он загнул меня раком и резко вошел, я навзничь лежала на соломе, он трахал мою пизду и матерился, схватив за волосы.
Я предательски возбуждалась. Пыталась заглушить оргазмические потуги, мне было противно и больно, но ничего не выходило. Предательский оргазм наступал, бедра задвигались в такт ударам. Смотрите, Ромалэ, эта блядь еще и кончает, нравиться суке… Ты сюда не кончать приехала, тварь… но я кончила. Ненавидела себя, но кончила. И потекла…
Одного сменил второй, второго третий, четвертый… Оргазмы накрывали меня раз за разом, сильней и мощней, длинней и короче. Мои насильники не переставали крутить меня то взад то вперед, то спереди то сзади, но дальше пизды дело не заходило, я было уже надеялась на лучшее, но тут они подустали, и началось.
Пойдем, выпьем, покушаем, сказали мои мучители. А что с этой? Она же убежит, кобыла…
А мы её привяжем… Они накинули на меня петлю и привязали к жерди, в загоне. Проблемма заключалась в том. Что жердь находилась на уровне чуть выше груди. Привязали меня за шею, и притянули к жерди, так, что я стояла наклонившись раком, при этом мои руки завязали за спиной в локтях и кистях. Пошевелиться я не могла. Сесть тоже, сразу задыхалась от веревки на шее, стоять было трудно… Сколько прошло времени я не знаю. По моему целая вечность. Шею натерла веревка, руки болели, связанные сзади, стоять в полу согнувшемся состоянии было мучительно. Из глаз текли слезы, изо рта слюни, Пизда болела от жесткого секса…
Наконец то я услышала голоса, зашли двое, отвязали мою голову, я сразу упала без сил. Меня схватили под руки и потащили в дом. Маленькая хата, из двух коммнат, В одной из них находился стол и табуретки, за которымми сидели мои монстры. Они что то ели и пили. По запаху не вино. Какой то самогон. Меня втащили в комнату и бросили на грязный, деревянный пол, в общем то, досок пола не было и видно. Толстый слой земли, навоза, обьедков и окурков утрамбованных сапогами покрывал пол. И я рухнула в него лицом. Меня перевернули на спину, прямо на связанные руки, сказали развести и согнуть в коленях ноги, вот так, как раскоряченная лягушка я лежала перед ними. Даже плакать не могла, боялась. Только тяжело дышала. Они сказали: "Ты будешь вот так лежать, как мусорка, ведь ты и есть мусорка. А мы в тебя объедки кидать будем, чтобы ты знала, кто ты есть."
они продолжили свой гнусный пир, громко говоря, по-цыгански, они ели пили, и остатки из стаканов. И кости, какие то огрызки летели в меня. В лицо, в голое ело, они норовили попасть между раскоряченных ног прямо в пизду. Им доставляло это удовольствие, а я только тихонько скулила… И радовалась, что хотя бы не бьют. Что хотя бы не больно…
Но скоро и это закончилось. Они наелись, напились, порядком охмелели… У ни хпоявились новые желания и идеи… Как надо мной поиздеваться… Один из них, самый ммолодой принес ведро воды и вылил на меня, схватив меня за волосы, он потянул меня на улицу, за постройку, на поляну… Там был выгул, на траве, прямо посреди огородки стоял вертикально столб, с завязанной к нему веревкой, ее и привязали мне за шею. Один из цыган взял в руки огромную длинную плеть, и приказал бежать по кругу, "как кобыла не объезженная" , а если я бежать не буду, он отхлестает мменя так, что кожа слезет… Почему то им это очень нравилось, они были в восторге! Я бежала, голыми ногами по траве, камням, песку, я бежала… Со связанными за спиной руками, я бежала… под хлесткие удары плети, я бежала, потому что жить хотелось.
А силы уходили, жара, пот, заливавший мне глаза, дикая боль в ногах приближали мой конец… И наконец, понеслись удары… Как молния по спине, дикая, кошмарная боль, ослепляющая меня, боль в ушах… я теряла сознание, когда возвращалось зрение, я оказывалась на земле, лицом в песок, ранами в траву… Господи… как же больно… Беги, сука, беги… Жить хочешь беги… Тварь, пошла, пошла… пошла… И я из последних сил вставала, и бежала. Да куда там… Еле передвигала ногами, не видя куда иду, только слыша как свистит в воздухе плеть… Все… Кажется это конец. Я упала на бок, согнулась в позу эмбриона, и ждала смерть… даже боли я не чувствовала…
Только свист в ушах и тяжелое хриплое, кровавое дыхание… Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Наконец сознание покинуло меня. Я увидела желтый шар, огромный, обжигающий золотой цвет, свет, покрывающий все. Как солнце, вдруг свет начал отдалятся, я увидела форму. Это был шар пульсирующий в тьме. Он как клубок, вращался, переваливался, менял форму, как клубок змей, или червей, он светился, излучал, но тьма пожирала этот цвет и свет… И вдруг я ощутила, что клубок во тьме, а тьма бесконечна, он как песчинка, в бесконечности… Такая маленькая, ничтожная песчинка, она удалялась все дальше и дальше, я осталась висеть во тьме. Одна, в бесконечной тьмме ужаса.
Но тут меня окатило болью, я почувствовала тело… Глаза открыть я не могда, но понимала, что лежу на земле, в луже бесконечной, нестерпимой боли, обжигающей меня, а сверху на меня льют ледяную воду. Я пыталась пошевелиться, закрыться, но это доставляло только еще больше боли, еще сильнее, как иглы в открытые раны. Я валялась в луже грязи, руки связаны за спиной, на щее петля… Еще одно ведро… Я судорожно задышала…
Ну что? Очухалась? Тварь? А ну ка, вставай… Чо разлеглась? Никто тебе не даст отдыхать… Пока не сдохнешь, как собака… Собака. Я собака. Бесправная сука, которую можно истязать как кто захочет. Как так произошло? Что я сделала не так? За что мне это?
К стати спускался вечер, мои мучители все больше и больше хмелели, кроме спиртного в ход пошли курительные наркотики, сил и интереса к моей бесправной персоне поубавилось, они решили бросить меня до утра. Сделано это было так: Руки завязали за ошейник от собаки, ошейник надели на мою шею, и привязали его к кольцу, вбитому в землю, рядом с будкой. Поводок мой был длинной сантиметров десять… Так я провела эту ночь. Лицом в землю, руки за ушами. Избитая, искалеченная, рядом с пустой вонючей собачьей будкой. Псиной воняло так, что щепало в глазах, Дышать было противно и больно. Но я была рада. Рада, что не бьют, не гоняют, не издеваются, Просто неудобно. Я сходила с ума. Сон перемешался с реальностью, боль не давала уснуть, ломмота в руках ммешала занять хот какую то удобную позицию… Сон превращался в муку, на сколько я отрубалась от реальности, я не знала, жутко хотелось пить, жутко хотелось жить. Под утро стало еще и холодно. Мерзко… Я ощущала неизбежное помешательство… Разум скоро покинет меня… Я стала выть, лицом в землю, стоя на больных коленях, опираясь на локти я выла, не знаю, громко или тихо… Я выла, вдыхала и выла… Что еще я могла…