— Нет, там коровкино молоко, а я хочу твоего, закапризничал малыш.
— Ну хорошо, я дам тебе сисю, только ты больше не плач, и потом никому не рассказывай, а то все дети будут смеяться, что такой большой мальчик до сих пор сосёт мамину сисю. Договорились?
— Мамочка я так люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, мой сладенький.
Лера расстегнула верхние пуговицы на пеньюаре, и обнажила свои налитые груди. Парнишка с ходу залез на неё, и уткнулся ротиком вначале к одному соску, затем перебрался на другой.
— Мам, но там нет молочка!
— Ну я же тебе говорила, что у меня нет молочка.
— А я всё равно хочу твои сиси.
Он снова припал к её тёплой груди, и начал интенсивно рассасывать, пытаясь заглотить весь сосок себе в ротик. Его правая ручка ухватилась за вторую половину напряжённого бюста, и начала нежно гладить его. Мальчик и гладил, и легонько сжимал отвердевший сосок, пытаясь добыть себе пищу.
Испытав такое блаженство, Лера подумала, что нет ничего приятнее, чем кормить грудью детей. Ей снова захотелось родить себе ещё одного малыша. Девочка, да, у нас непременно будет девочка. Я уже хочу себе эту кроху, я безумно хочу. Чувствуя, как грудь запылала огнём, Лера взялась за неё. Лёгкими сжатиями она ощутила, что та просто окаменела и стала больше. Приятная ломота появилась внутри от стального налива. Затем эта ноющая боль начала переходить по животу, и начала собираться в огненный шар в его самом низу.
Внезапно для себя она ощутила, как маленький пестик сынишки напрягся, и тычется ей прямо в пупок. Ничего себе, заработал, ну теперь я уверена, что он вырастет полноценным мужчиной. И на этой ноте, у неё начался оргазм. Казалось, матка раскрылась, и из неё стал выходить маленький плод. Лера раздвинула ноги, и украдкой от сына начала рукой там себе помогать. Она уже чувствовала, как плод идёт по влагалищу, заталкивая туда все пальцы руки. Её передёрнуло, она слегка выгнула спину. И затряслась как под высоковольтным разрядом.
— Мамочка, что с тобой, тебе плохо?
— Нет, нет, милый, не бойся, мне очень хорошо, продолжай.
— Я уже не могу, там нет молочка, и у меня уже щёчки болят. Можно я тебя просто поглажу.
— Конечно мой маленький, гладь свою мамочку, гладь мой родной.
— Я буду тебя гладить, только ты не умирай, мамочка я вас так с папой люблю, и брата люблю, как мы без тебя.
— Что ты мой сладенький, я никогда не умру, слышишь, НИКОГДА! Только слезь, пожалуйста с меня, а то мамочке трудно дышать, ты такой стал большой, ты совсем взрослый у нас, ты вырастишь настоящим мужчиной.
— Как папа?
— Как папа, ответила Лера.
Мальчик слез с её тела и прижался бочком, не переставая гладить разомлевшие груди. От такого блаженства Лера начала проваливаться в сонную яму, забывая все неприятности минувшего дня. И вскоре уснула совсем. А вот малыш, всё боялся за мамочку, он несколько раз ушком прижимался к груди, и убедившись, что она дышит, снова продолжал её гладить. Его руки не переставали блуждать по сонному телу, и когда он потрогал свой стоящий писун, ему стало любопытно, а какая писька у мамы.
Он просунул ручку к промежности, и ощутил широкую влажную щель. Не найдя никакого отростка, любознательный мальчик, принялся дальше исследовать мамину письку. Его пальчики стали погружаться в образовавшуюся ямку, и уже вскоре исчезли совсем. Не большой нажим и он вошёл по запястье. Глубокая норка манила его всем своим забавным нутром, и парнишка продолжил. Ручка легко вошла по влажному чреву, почти до локотка, и только тогда его пальцы нащупали нежный шарик. Немного помяв его, мальчик подумал, что это и есть конец мамина писуна. "Какой он большой, даже больше чем папин, но почему он так спрятался глубоко, надо вытащить его" — подумал мальчуган. Он ухватил его пальчиками, и попытался извлечь, но тот не подался, и только мамочка застонала во сне. Сын испугался, что сделал ей больно, и стал его также наглаживать, пока сам не уснул.