Я вернулся к лестнице. Я знал, что теперь у меня в распоряжении весь день — до того, как он вернётся. Я начал искать инструменты. В амбаре ничего не было. Я начал обыскивать близлежащие постройки. В одном был мусор, в другом колодец. Последняя постройка была доверху забита тюками с одеждой. Херня какая-то. Ферма без инструментов? Как такое может быть? Я снова вернулся к яме.
Обходя её, висевшую на своём стальном кресте, я снова осмотрел цепи и замки. Бляха-муха. Замки были из закалённой стали — то есть, ножовкой по металлу тут не обойдёшься. Наверняка и цепь тоже. И всё это ради того, чтобы сковать одну-единственную женщину. На то, чтоб её зафиксировать, хватило бы цепей в два раза тоньше. Либо это всё, что у него было на момент пленения, либо он возбуждался при самой мысли о том, что её оковы даже ножовкой распилить нельзя.
— Где он держит инструменты? — спросил я. — Тут даже отвёртки не найти.
— У него их целая куча, в красном грузовике.
— Красного не видел. Только белый, на полтонны.
— Чёрт, — выругалась она. — Наверно, угнал к комбайнам на время урожая.
— Сколько до ближайшего города, если ехать на север? — спросил я. Не возвращаться же на юг, где и началась вся заваруха.
— Миль тридцать, — ответила она. Что ж, идею сходить за инструментами в магазин придётся отбросить.
Я снова уселся на стул. Несмотря на всю серьёзность её положения, открывавшийся вид был чертовски эротичным.
— У тебя мышцы не сводит целыми днями так висеть?
— Иногда, — сказала она. — Когда он первый раз меня заковал, я думала, что вообще до вечера не доживу. Уже к полудню ни рук, не ног не чувствовала. Но через несколько недель привыкла. — Она скривилась. — Сейчас не столько это беспокоит, сколько затычка в жопе. К ней, наверно, я никогда не привыкну. Особенно теперь, когда они всё толще и толще.
Я наклонился к ней, но смог увидеть лишь её раскрытое влагалище и узенькую полочку, на которой она сидела. Я обошёл её и сбоку увидел, что в её заду действительно что-то есть. Вытащить этот предмет было нельзя — прикованное к шесту тело нельзя было приподнять ни на дюйм.
— Охуеть. И сильно большая?
— Видишь набор вон там, на стене?
Её глаза указали вправо, на кнуты. На полке стоял ряд затычек конусообразной формы, шириной примерно от дюйма до гиганта дюймов в пять. Примерно посреди этого ряда находилось пустое место — очевидно, для среднего размера. Судя по затычкам рядом, я мог прикинуть размер недостающей — порядка трёх дюймов в толщину.
Я снова посмотрел на неё, раскрыв рот.
— Вот эта вот херня сейчас у тебя в жопе?
Как такая громадина вообще может туда влезть?
— Да, — только и сказала она.
Я обернулся к стене, впервые изучая содержимое полок как следует. Каких только странных приспособлений там не было. Пытками и болью я никогда не увлекался, поэтому о назначении многих вещей мог лишь догадываться. А о назначении некоторых даже догадаться не мог. Фаллоимитаторы, конечно же, я опознал без труда — десятка два всяких разных. Но присоски, трубки с грушами для накачивания, стальные кольца и крюки всех видов — это-то куда и зачем? К некоторым тянулись провода — очевидно, они вырабатывали ток. Наверно, для вибраторов.
Я сел обратно на стул.
— Он хоть когда-нибудь тебя расковывает?
— Нет. Никогда. — Она немного успокоилась. — Он даже эту цепь оборачивает мне вокруг шеи, перед тем как отсюда снять.
— И что потом? — Я пытался понять, в какой момент её лучше освободить.
— Ну, сегодня, наверно, он придёт и станет жрать передо мной. Затем будет пытать — просто так, от скуки. В этой позе он обычно использует вытягивалку для сосков. — Я встал и посмотрел на стену. — Нет, ниже. Ещё ниже. — Я показал пальцем. — Выше. Да, вот это.
Я взял в руки непонятное устройство и вернулся к женщине. Внезапно я вспомнил.
— Кстати. Как тебя зовут-то?
— Сюзан.
— Привет. Я Джерри. — Я поднял устройство перед глазами. — Вот это и есть вытягивалка для сосков?
Сложно описать эту штуку. Она состояла из полированной деревяшки около фута в длину, тонкой и плоской. По центру её находился стальной стержень дюймов восьми в длину с какими-то верёвочками, на одном конце которого была резиновая нашлёпка, а на другом — что-то вроде набалдашника. С концов деревяшки свисали петельки. Всё. Как ей можно было "вытягивать соски" , я понятия не имел. Несколько минут я разглядывал эту штуковину, теряясь в догадках.
— Видишь нашлёпку на конце? — произнесла она. — Поставь её мне меж грудей, чтобы петельки висели над сосками. — Я осторожно сделал так, как она сказала. — Теперь представь, что от сосков к петлям идут верёвочки. Представил? — Я кивнул. — Теперь, если покрутишь за набалдашник, винт упрётся мне в грудину и начнёт тянуть за соски. Вот и всё.