Потом мы вернулись в пыточный зал, Оля, с моего позволения, легла на диван. А я взяла плётку и начала ей избивать Наилю, увы, та быстро потеряла сознание, видимо положение вниз головой сказалось…
Наиля очнулась в "правильном" положении — за руки её держали цепи, свисающие с потолка, ноги удерживались на полу цепями в положении чуть шире плеч. Я продолжила лупить её плёткой, слушая угрозы, а Оля целовала мне ноги, стоя на коленях со всё ещё скованными за спиной руками. Потом я заклеила Наиле рот скотчем, чтобы она не пугала мою девочку и дала Оле шанс отличиться самой. Освободила ей руки, из инструментов удержания на Оле остались лишь кандалы на ногах, затрудняющие движение, и конечно же страх передо мной. Девушка стояла в нерешительности с ремнём около мычащий и бьющейся в цепях женщины.
— Давай, Оленька, накажи её за безразличие. — Сказала я, сидя в кресле и наблюдая. Оля решилась и нанесла удар ремнём по груди, видимо и без того избитые в кровь ягодицы Наили девушка пожалела, вспомнив собственные страдания. Я как могла подбадривала Оленьку, той двигал страх передо мной, ненависти явно не хватало, но всё равно смотрелось это шикарно, она била и била. Думаю, она делала бы это всю жизнь, если бы я не остановила её. Оля послушно встала на колени и дала мне сковать ей руки за спиной, я погладила свою девочку по голове. Посмотрела в глаза Наили, кажется ненависти и презрения к Оле было у неё даже больше, чем ко мне.
Я подкатила секс-автомат к женщине сзади, надежнее растянула её цепями, чуть наклонив вперёд, чтобы было удобнее насиловать её в попку. Засунуть искусственный член ей в анус мне показалось проще, чем в первый раз. Я включила его, Наиля злобно замычала, через несколько попыток ей удалось не дать члену ворваться ей в зад. Я отметила на будущее, что секс-автоматы можно применять лишь при 100% фиксации тела пленницы.
Менять позу и фиксировать её мне было лень, потому я надела страпон и начала иметь Наилину попку им. Минут 15 активных движений окончательно измотали меня, я вставила Наиле в зад анальную пробку и освободила ей рот. Она снова грязно выругалась в мой адрес, кажется чем больше она страдает тем грязнее ругается. Посмотрим, как процесс пойдёт дальше. Интересно сколько времени мне понадобиться, чтобы сломать её, чтобы она смирилась с тем, что не выйдет из моего дома.
Я взяла с собой Олю, и мы пошли наверх. Звон цепей при ходьбе пленницы мне не надоест никогда…
Мы сидели за столом на кухне, пили вино. Я приняла душ и сидела в белом халате, Оленька была, как всегда, совершенно голая. Её ножки были прикованы к боковым планкам стула, руки были свободны. Свечи давали слабый свет, так что следы последних 11 дней были незаметны, передо мной сидела красивая юная изящная обнажённая девушка. Оля старалась улыбаться, но я видела как тяжело ей на душе.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — Спросила я её.
— Надежда, я знаю, когда я Вам надоем, Вы меня убьёте… — Оля заплакала. Я встала и подошла к ней, приобняла, погладила, поцеловала в лоб.
— Оленька, послушай меня, посмотри мне в глаза… Я тебя не убью, когда-нибудь я отпущу тебя домой, обещаю. — Я посмотрела ей в лицо и ангельски улыбнулась.
— Спасибо, Надежда, спасибо Вам. — Оля просто засияла, она казалась счастливейшим человеком на Земле. Я только что подарила ей надежду…
Не понимаю… она же ВИДЕЛА чего стоит моя улыбка, но вновь, как и тогда на тёмной улице, купилась на неё. Я только что подарила Оле напрасную надежду, по-моему, нет чего хуже напрасной надежды, когда ты всем сердцем надеешься на то, что НИКОГДА не произойдёт.
Оля благодарила меня, целовала мне руки, благодарила дьяволицу, разрушившую её жизнь. Благодарила совершенно искренне…
Конец второй части.