— А что, — спрашиваю, — это так больно, что не выдер-жать:
— Узнаешь!..
Дальше начался процесс.
Я лег. Мила нанесла мне пять легких ударов моим же ремнем. Я уж обрадовался, конечно, неприятно и вроде как унизительно, но терпеть можно, в голову полезли фантазии, член зашевелился. Жена то ли заметила, то ли специально так секла, чтобы возбудить: Тут Мила остановилась и про-сунула руку мне под живот, ухватив за член. Почувствовала эрекцию:
— Кайфуешь, — говорит, — не думала, что тебе понравит-ся:
Дальше последовало пять ударов со всего маху. Я завих-лял попой, стараясь уйти от удара, чуть не заорал, ухватил зубами подушку, но от стона не удержался:
— Да, — говорит жена, — это уже не массаж, а наказание. И слегка похлопала меня ладошкой по попе, потерла и снова похлопала. Член опять зашевелился:
Дальше так и пошло: пять легких ударов — проверка эрек-ции — пять сильных — снова поверка, только уже отсутствия эрекции — поглаживания, похлопывания — снова пять легких шлепков ремнем. И далее по кругу. Всего мне супруга нанес-ла, по моему, около 30 ударов, хотя точно я не считал, как-то не до того было. Все мысли: как бы не закричать, я и не знал, что мой ремень — предатель может так больно жалить:
Закончив стегать мои булки, Мила их слегка помассировала и скомандовала:
— Вставай страдалец и дуй в угол, лицом к стене на коле-ни, постоишь, подумаешь: Потом придешь просить проще-ния, может и прощу, а может добавлю:
Я потянулся за трусами, как-то стыдно с торчащим колом членом. Тут же последовал окрик:
— А трусы одевать, я не разрешала, нечего там прятать, что я там не видела.
Что делать, с голой задницей и торчащим колом членом поперся, куда сказано. Проходя мимо зеркала, не удержался посмотреть, как там сильно ли пострадали, мои задние по-лушария. Пострадали, конечно, но терпимо, просечек не бы-ло, крови не было. Попка стала красной, как у индейца и плохо гармонировала с остальным загорелым телом.
— Налюбовался!.. — одернула жена, — быстро в угол. Не так уж и сильно я тебя выдрала на первый раз: Пожалела, все-таки непоротый мальчик, вижу еле сдерживаешься, чтобы не заорать: Еще перебаламутишь весь дом:
— Да-а не сильно, — вполголоса пробурчал я, направляясь в угол:
Но жена услышала:
— Конечно, не сильно, можно сказать, я тебя не порола, а гладила, у тебя же стоял под моим ремнем, и сейчас стоит: Ты же, чуть не кончил, какая ж это порка: Не видел ты настоящей порки: розгами: Будешь спорить, получишь добавку, только не ремнем, а чем-нибудь посерьезней:
Тут я заткнулся и молча опустился на колени в углу: Стоило мне потереть ягодицы руками, последовал новый окрик:
— Руки убрал от задницы. И вообще положи-ка ты их за голову, чтобы не было соблазна растирать попу, да и при-крыться не сможешь, если кто в гости зайдет:
— А что, ты кого-то ждешь? — Я представил себе весь ужас своего положения: здоровый как лось мужик в одной коротенькой футболочке, без ничего снизу, свежевыпоротый как мальчишка, стоит в углу, выставив на обозрение красную задницу, а с другой стороны вставший член:
— Никого я не жду, успокойся!.. А ты уже перепугался, бедненький:
(Она еще и злорадствует: Фу-х, от сердца отлегло:)
Так я простоял минут сорок: Не думал, что так тяжело стоять не двигаясь в одной позе — руки затекли, ноги затекли, попа жжется, член то опадает, то снова встает в боевую стойку: Все мысли, когда эта пытка кончится.
Наконец, жена, сидевшая в кресле, командует:
— Ползи сюда, страдалец!..
Я как стоял с руками, за головой (команды опустить не было), так и пополз, еле переставляя колени, подполз к жене, говорю:
— Любимая, родная, ласковая, добрая, рыбка моя, Милуш-ка прости своего непутевого обормота:
— Прощу, — говорит, — но с этого дня я начинаю замечать все твои прегрешения: С этой минуты никаких друзей, баб, особенно баб, увижу, что на какую-нибудь пялишься, так зад разукрашу, что сидеть не сможешь, а потом покажу ей, как ты с красной задницей стоишь в углу на коленях: С работы сразу домой: задержишься — звонишь каждые десять минут и отчитываешься, где ты и что делаешь: Про выпивку забудь, каждая рюмка строго с моего разрешения: Уборка дома, мытье посуды с этого дня — твоя обязанность, можешь привлекать сына, но спрашивать буду с тебя: Его, кстати, то же пороть пора, а то вырастет таким же разгильдяем как ты: Я теперь за вас обоих возьмусь. В общем подсчитываем ваши прегрешения, если к субботе накопится достаточно, будете отвечать вашими задницами, если нет, перенесем на следующую субботу. В общем драть вас теперь буду вместе: Сделаю из вас нормальных мужиков:
— Родная, только не вместе с сыном, мне же стыдно перед ним, ну представь, как это будет выглядеть: я — мужик 35-ти лет и мальчишка 12-ти лет вместе получают по заднице, я же сгорю со стыда:
— Ага, испугался: Ладно, я подумаю: А сейчас сделай мне приятно, — говорит Мила и показывает на свою промеж-ность, — да и руки можешь опустить.
(Вообще, я старался всегда уклониться от оральных ласк: Нет если делают мне, то кайфово, но самому: Как-то не то: что я пи:..лиз: Но деваться некуда, надо заслуживать прощения, тянусь к заветной щелке и старательно вылизываю, обнимая любимую. А она-то, оказывается то же получила кайф от моего унижения, кайф да еще какой:
— Ну, хватит, — говорит Мила, испытав очередной оргазм, пресекая мои попытки, добраться своим членом до ее лона, надо ж и тебе разрядиться. — Давай помогу тебе, засранец: С этими словами Мила хватает меня рукой за член — не-сколько приятных подергиваний в умелой и такой родной ручке и, я обильно кончил, прямо в руку Миле. Она подносит руку в моей сперме к моему рту и командует: