— Готова, — констатировала очевидный факт Бруна, — Главное, что мы с тобой еще живы.
После этих слов она поняла, что стальная хватка когтей исчезла, оставив после себя неприятный зуд на запястье. Девушка, мгновение назад державшая ее, молча стояла, закрыв обеими ладонями рот и, как под гипнозом, смотрела на лежащее у ног тело. Сама Бруна не испытывала таких сильных чувств. Подумаешь, труп! В ее трущобах рыжая могла пролежат так неделями, пока не найдется сердобольный житель, который вызовет полицию. Однажды ей заплатили за уборку квартиры, где месяц разлагалась престарелая матрена. Вот там было от чего зажать лицо.
Через секунду труп издал громкий, судорожный вздох, как ныряльщик за жемчугом, наконец достигший поверхности. Твою мать! Этот всхлип вызвал мурашки даже у привыкшей ко всему Бруны, а ее спутницу ввел в состояние полной истерики: как рыба, выкинутая на берег неверным приливом, она орала во все горло, не издавая при этом ни единого звука. Глаза же, недавно мертвой находки, начали обретать ясность, лицо разгладилось, за первым вздохом последовали другие, менее судорожные. Подняв взгляд, Бруна заметила, что белый туман начинает рассеиваться.
Картина, открывающаяся ей, с каждым мгновением становилась сюрреалистичней. Бруна видела все дальше и дальше, будто непреклонный софит медленно освещал сцену во время кульминации дурного представления. Она находилась в огромном туннеле с абсолютно гладкими и нечеловечески ровными стенами, пройти от одной до другой можно было за двадцать шагов. Рассеявшись, бледная дымка открыла ряды белых светильников в виде медных женских рук, державших факелы. Бруна было готова поставить жизнь на то, что расстояние между лампами, излучающими неяркое призрачное свечение, не просто схоже, а абсолютно равно на протяжении всей световой дорожки, уходящей в обе стороны туннеля и сливающейся в одну, еле различимую точку. Потолок заменяло облако непроглядной тьмы, которое не позволяла разглядеть ничего, кроме легких признаков медленного, но бесконечного движения.
*****
Но не вид туннеля заставил Бруну замереть, разинув рот. Чем дальше она смотрела, тем больше лежащих тел замечала. Некоторые из них уже начинали вздрагивать, большинство же не подавало признаков жизни. Десятки девушек всех цветов кожи, от угольно черных до мраморно белых, одетых в лохмотья, на которые Бруна никогда бы не посмотрела, и прекрасные вечерние платья, на которые она никогда бы не заработала, начинали оживать. Многие из них были в крови.
Первый визг пронзил гробовую тишину туннеля и ушел гулять по нему, отражаясь от каменных стен и аморфной темноты потолка. Пространство взорвалось многоязычными причитаниями, криками и мольбами, а пробуждающиеся добавляли свою лепту в творившуюся какофонию. Ровные границы стен и этот гвалт навалились на Бруну грузом тысяч тонн и, усиливая друг друга, заставили упасть на колени, зажав уши. Целый сонм противоречивых чувств наполнял душу девушки. Удивление, шок, непонимание, радость от того, что она жива и боль от воспоминаний смерти, карнавалом пролетали сквозь ее мозг. Что это? Бруна поняла, что сжимает в кулаке стилет, хотя совершенно не помнила, когда его достала. Убаюкивающаяся, привычная тяжесть металла и гладкость вылизанной годами рукояти становились якорем, который позволял задержаться на пути в море безумия. С силой закрыв глаза, она наполовину выдохнула, а на половину выплюнула воздух из горящих легких и заставила сердце биться медленнее.
Возобладав над приступом паники, липким как паутина и настойчивым как москит, она начала действовать. Вскочив, отвесила звонкую пощёчину стоящей в прострации сырой девчонке в красном плаще — в одно мгновение пустота на ее лице сменилась на удивление, потом на возмущение, которое перетекло в понимание. Бруна пинком помогла подгяться своей рыжеволосой находке. Та довольно быстро пришла в себя и уже безуспешно пыталась натянуть ночнушку, прикрывая шикарные бедра. Кусок шелковой ткани на бретельках при каждой попытке опустить себя вниз, предательски обнажал высокую грудь.
Если девушку начинает волновать ее внешний вид, то с ней уже все в порядке. Бруна двинулась дальше. Она привела в себя невысокую азиатку с темными глазами, окантованными огромными ресницами, разняла пару чернокожих Багир, сцепившуюся в приступе паники. Походя отвешивая оплеухи слишком громко орущим и подозрительно молчащим, Бруна ледоколом шла через творящуюся вакханалию, оставляя за собой если не спокойствие, то во всяком случае, его шаткое подобие. Как опытный волкодав, она смогла добиться некоторого порядка в своей отаре. Временно отогнав витавшую в воздухе истерику, Бруна занялась своим любыми делом — подсчетом выгод от ситуации. Где бы мы не оказались, но пока лучше держаться вместе — это раз. Стоять на месте и ждать помощи глупо, надо выбираться из этого склепа, поэтому неплохо бы идти во главе колонны, окруженной пешками, способными при необходимости покинуть доску — это два. Даже если все не понимают друг друга, подчиняться твоим жестам будут только если ты успела заработать авторитет — это три. К слову, а почему она решила, что совсем никто не говорит на ее языке?
— Эй, кто меня понимает? — закричала уже пять минут как вождь, пытаясь перекрыть вновь начавший набирать обороты маховик гомона, — эй, овцы чертовы, кто из вас может сносно блеять на португальском?!
Не получив ответа, она выбрала направление наугад и медленно зашагала по туннелю. Мельком бросив взгляд через плечо, Бруна с удовольствием отметила, что "красный плащ" неуверенно двинулась за ней. Отлично. К ним стали присоединяться другие девушки и вот Бруна уже шествует во главе разношерстной, ковыляющей толпы подобно утке, направляющей свой выводок.
Ну вот теперь я их веду. Хотелось бы понять только куда? Да и неплохо бы придумать зачем мне это надо. Честно говоря, пока на ум ничего не приходило. Сначала надо понять куда ведет туннель, а уверенности в том, что он ведет хоть куда-то пока не было. Они шли уже больше часа и Бруне начало казаться, что все это время они стояли на месте. Ровные отрезки, ограниченные светильниками, создавали иллюзию конвейерной ленты, движущейся им на встречу.
Это еще что за хрень? Совершенно неожиданно Бруна увидела перед собой фигуру, соткавшуюся из затхлого воздуха туннеля. Только что она шла вперед, сосредоточено всматриваясь в даль, как вдруг ее взгляд уперся в высокого человека, который совершенно точно не стоял здесь мгновение назад. Он возвышался так близко, что можно было протянуть руку и дотронуться, но вот рассмотреть его оказалось совершенно невозможно. Создавалось ощущение, что его широкоплечая фигура, закованная в аморфный балахон, поглощала и без того не слишком яркий свет, отдавая взамен облака первозданной тьмы. По нарастанию вздохов и возгласов удивления за своей спиной, Бруна поняла, что не одна она видит незнакомца.
— Аре тхель’ан киранж, — с размеренностью метронома пророкотала фигура глубоким властным голосом, вознеся руку вверх в некоем подобии благословления, и в голове Бруны взорвалось маленькое Солнце.