Вечер не задался сразу, говорить было не о чем и все до единого недовольные обитатели дома пошли спать. Не спал только куривший возле дома Крылатов. Услыхав метрах в 200 от себя длинную автоматную очередь и затрескавшие выстрелы винтовок он схватив разгильдяйски оставленный водителем в прихожей автомат и кинулся на звуки боя. Подойдя к месту откуда исходили звуки чуть ли не наступления батальона Крылатов по меньшей мере удивился – возле стоявшей на дороге машины бегали, изображали какой-то папуаский танец пятеро бойцов, один из которых был точно в портупее (видно офицер) и дружно палили в воздух из всех стволов.
– Вы что охренели, идиоты!!! Какого чёрта открыли пальбу, город рядом, люди спят!!!
Подбежавший к Крылатову боец одним словом объяснил грозно выглядящему человеку с золотыми майорскими погонами причину их веселья:
– Майор, немцы капитулировали, Победа, ебанный Гитлер!!!!
Крылатов узнавший у уже уехавших бойцов-связистов, обладавших переносной рацией все нюансы необыкновенной новости, вернулся к проснувшимся товарищам, на часах было пол второго ночи.
Компания моментально оживилась, начали пить, есть оставшиеся припасы немки и есть свои собственные (представлявшие собой американские консервы) , люди почувствовали себя людьми.
Уже немного захмелевший от лошадиной дозы фамильного вина (за вечером все пили очень неохотно) Крылатов с взъерошенными волосами и расстегнутым кителем с звонко позвякивающими наградами, вышел из комнаты, где сразу начались импровизированные танцы под граммофон которая радостная окончанию войны хозяйка (не бывшая ярой фанаткой Третьего Рейха, погубившего на фронте её мужа и 18-летнего сына) . И она достала из закромов вместе с редкими французскими и бельгийскими пластинками. Майор нащупал в кармане помявшуюся пачку дорогих папирос "Герцеговина Флор", с трудом выклянченные в количестве трёх пачек у завхоза в госпитале.
Выйдя на улицу он увидел Алину курившую у входа в дом. Прикурив, он решил от скуки все-таки поговорить с примерно так же скучавшей летчице.
– Почему не танцуе. . те, уважаемая товарищ капитан.
– Ранения не позволяют, товарищ майор – грустно ответила женщина. – Ну а вы?
– Да тоже весь раненый-перераненый, да и не люблю я этого дела – с улыбкой на лице ответил Крылатов.
– А что ты любишь, майор? – немного злобно спросила Алина, наслышанная от лежавших в госпитале летчиков и летчиц, которые хорошо знали Крылатова.
– Летать люблю, товарищ капитан – с такой же злобой ответил Алексей.
– И не стыдно тебе, уже взрослому кобелю кидаться на совсем зеленых девчонок? Тебе лет то сколько, майор? – Алина пошла на откровенно противный ей разговор из интереса узнать, что же за сволочь этот с немолодым лицом изуродованным шрамом через всё лицо и седоватыми отблесками густых волос на темно-коричневой, кажущейся черной шевелюре.
– 24 в феврале было – сам не себе не веря, сказал Крылатов, хоть это была чистая правда. Лицо его сильно потускнело, видно не лучшая тема для разговора.
– Врешь, мне сейчас 25!
Он молча достал из нагрудного кармана командирскую книжку и протянул подозрительно смотревшей на него женщине.
– Извини, майор, видать повидал ты всё таки, – тихо сказала Алина
– Я ведь тоже истребителем начинал, 11 гадов сжечь успел – весело ухмыльнулся Крылатов.
– Ну а потом что случилось?
– Забраковали по состоянию моего здоровья, чуть ум война у меня не отобрала, добился через бывших однополчан, чтобы отправили на курсы штурмовиков, ну и вот с июня сорок четвертого опять летаю.
– Сколько боевых?
– На Миге было 108, на ИЛе до ранения было 81.
– А чего не герой?
– БКЗ второй получил и ладно, я своё дело сделал.
После этого наступило молчание, которое нарушил Крылатов, он видел что этой женщине явно не хватало ласки в последнее время и выбросив докуренную папиросу, сам не зная зачем сказал:
– Мы с тобой их все-таки победили.
Продолжение следует…