— Прости, было так много, что я не смогла всё проглотить, — говорит Роза в камеру, а по её лицу в это время стекает сперма.
Когда запись закончилась, я взял Розу за руку и молча повёл в спальную. Я уронил её на кровать, задрал подол её юбку и стянул с неё трусики. Она застонала и развела ножки пошире. Перед поим взором предстала её гладко выбритая промежность. Я подумал, что она побрила там, наверное, не ранее как сегодня утром — специально для любовника. Ведь ещё прошлой ночью она была "лохматенькая". Вообще, для меня это не имело особого значения: забираться под Розины трусики всегда было для меня наслаждением, хоть выбрито там было, хоть нет.
Губки влагалища моей Розы слегка набухли и раскраснелись — верный признак того, что совсем недавно они получили свою долю наслаждений. Я провёл по ним языком. К знакомому вкусу Розочки примешивался какой-то новый, незнакомый, однако, мне он не показался неприятным. Оба же запаха вместе создавали тончайший, изысканнейший букет. Я жадно прильнул устами к лону моей неверной красавицы и забылся в своих ощущениях.
Я очнулся оттого, что Роза тянула меня за плечи наверх, к себе.
— Войди в меня, — прошептала она.
Ни я, ни Роза отнюдь не были любителями подобных картинных слов, но сейчас они прозвучали удивительно естественно, без капли фальши.
Я мигом скинул с себя одежду и именно "вошёл" в Розу. Ощущения, которые дарило мне теперь её лоно, были внове. Сама мысль о том, что ещё несколько часов назад в самом сокровенном отверстии тела моей женщины был член другого мужчины, заводила безумно. Да и вообще, "разработанное" влагалище отличалось от него в обычном состоянии.
Кончили мы с Розой одновременно, сливаясь в страстном поцелуе. Я не стал вынимать члена и наполнил своим семенем её внутренности.
***
Если бы я сказал, что наши с Розой отношения ничуть не изменились после её первой "легальной" измены, то я бы покривил душой. Они изменились, но только к лучшему: в них не осталось места любой лжи, любой недоговорённости. Наше доверие стало совершенным. Розе больше не нужно было от меня скрывать своей неуёмной страсти. Я стал единственным, кому она доверяла её, хоть и лишь одним из многих, с кем она ей предавалась. То, что могло разлучить нас (и разлучило когда-то) , стало основой нашего семейного единства.
Я продолжал периодически получать от Розочки новые порции фото- и видеоотчётов о её похождениях с нашим знакомым. К сожалению, они были часто слишком отрывочны и предоставляли на мой суд только начало и финал свидания, но не его основную часть. С другой стороны, этот недостаток дополнялся подробными рассказами Розочки.
От встречи втроём Розин друг отказывался наотрез, сколько Роза его ни уговаривала (передаю с её слов) . Более того, узнав что записи, которые Роза попросила его делать во время их свиданий tete-a-tete, предназначаются её мужу, то есть мне, он наотрез отказался их делать. Вдобавок, он вслух подивился тому, как Роза может вообще жить с подобным извращенцем. А через пару месяцев он предложил ей уйти к нему. Похоже, он был и правда в неё влюблён. Моя умница отказалась. Разумеется, после всего этого их свидания пришлось прекратить.
В тот момент у Розы был ещё один постоянный любовник — бизнесмен, которому она иногда переводила переговоры. Его стиль обращения с ней был строго доминирующим. В малых дозах Розе это даже нравилось. После трудов праведных он вызывал её к себе в кабинет и грубо трахал во все щели прямо на рабочем столе. После свиданий с ним у Розы всё болело (особенно задний проход) , и я всерьёз опасался за её здоровье. Об отчётах и тем более о встрече втроём этого человека просить было бы просто глупо и даже небезопасно. К тому же, он становился всё более жестоким. Постепенно Розины отношения с ним тоже прекратились.
Я видел, что Роза начинает чахнуть без мужского внимания, и решил вмешаться. Конечно, любовника Роза нашла бы и без меня, но я-то хотел найти не просто любовника, а скорее "друга семьи". Вариантов действия было два: либо искать подходящего мужчину через Интернет, либо присмотреться к знакомым. Первый вариант я быстро отбросил, поняв как много придурков обитает на сайтах знакомств. Второй казался надёжнее, но я не знал, каким образом преподнести кому-нибудь из друзей нашу с Розочкой маленькую странность. Какой будет реакция? Избежим ли мы огласки? В конце концов, я понял, что их всех моих друзей я мог довериться только одному и только с одним действительно хотел бы разделить Розочку.
Звали его Паша и он был на пару лет меня моложе. Самым замечательным в нашей дружбе была полная её иррациональность: у нас почти не было общих интересов, у нас были разные вкусы, разные профессии (Паша работал программистом) , нас не связывала общая работа. Когда-то мы учились в одной школе, но это было давно. Тем не менее, спустя уже больше десяти лет после выпуска, мы продолжали регулярно встречаться, пить пиво, болтать о жизни. Видимо, это было то самое "родство душ", о котором так часто говорят. О своих отношениях с женщинами доверительно я всегда рассказывал только Паше. Он отвечал мне взаимностью. Пару раз, будучи уже прилично пьяным, Паша признавался мне, что "вот бы найти такую девчонку без комплексов, которую можно было бы трахнуть вдвоём, чтобы укрепить нашу дружбу". Тогда мы обращали это в шутку, а теперь я подумал об этом всерьёз. Ведь в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное — правда.
*****
Я решил пригласить Пашу в гости на бутылочку коньяка (когда Розы не будет дома) и обо всём поведать. Когда первая бутылка уже лежала в ведре, а на стол встала вторая, я стал осторожно направлять разговор в нужное русло. Это оказалось нетрудно, и вот Паша вновь повторял прежнее признание. В ответ на него я сказал, что знаю такую девчонку. Прикрываясь шутливым тоном, Паша поинтересовался, кто она. Я честно сказал, что это моя Розочка.
Паша мгновенно протрезвел. Он не мог поверить, что я не шучу. Тогда я рассказал ему всё. В подтверждение я включил компьютер и показал ему один из Розочкиных отчётов.
— Я согласен, — только и сказал он.
Кто бы сомневался, мой дорогой друг. Кто бы сомневался…