— Иду, мое золото, иду, — пропел Марксен.
Через час мы уже катили по извилистой ленте шоссе, мимо игрушечных деревенек и изумрудно-зеленых холмов. От недавнего безумства, казалось, не осталось даже воспоминания. Только витало нечто эдакое… Впрочем, под разговоры ни о чем, под стерильную попсовую музыку даже "нечто эдакое" очень быстро улетучилось в приоткрытое окно.
— Ах, какая природа! — восклицала Элла Марковна.
— Ох, красота, — вторил ей Марксен Генрихович.
Мы с Игорем потихоньку посмеивались. Машина споро катила вперед. Смеркалось.
Еще накануне поездки, мы забронировали номер в крошечном пансионе, что располагался в пригороде Бонна. И на ночь у нас было кое-что запланировано. Но получилось так, что Вершковы опоздали на последнюю электричку в Дюссельдорф, а на такси они не разорились бы под страхом расстрела.
— А куда это вы? — пристала Элла Марковна, заскочив в наш номер и найдя меня в весьма откровенном наряде — в коротком, едва прикрывающем попу, платье, подол которого шел аккурат по ажурной резинке чулок.
— Да так, — отмахивались мы, — хотим немного проветриться.
— Дааааа? — протянула дама, с подозрением косясь на высоченные каблуки моих туфелек, — что-то, Мариночка, обувь у вас для прогулки неподходящая.
В общем, отвязаться от парочки не удалось… да нам уже и не очень хотелось.
В субботу вечером народа в свинг-клубе было очень много. Семейные и несмейные пары съезжались в это приватное местечко, чтобы как следует оторваться накануне новой рабочей недели. Немцы — отличные ребята. У них минимум комплексов и масса сексуальной энергии. Они чуть примитивны и топорны, но трахаются с душой, не сильно привередничая по части партнеров. Любой пузатый старик имел здесь шанс раздвинуть аппетитные ляжки чужой жены и побаловать свой вялый член молодой горячей плотью. Трахались здесь всюду и в любых сочетаниях, порой скопление тел было столь плотным, что совершенно невозможно было понять, кто именно тебя имеет в данный конкретный момент.
И вот, войдя в это гнездо разврата, Элла Марковна столкнулась с одной пикантной проблемой. Я злорадно молчала, наблюдая, как полураздетая хорошенькая администраторша пытается втолковать ей правила заведения.
— Сюда нельзя в верхней одежде! — мягко, но настойчиво увещевала она нашу подругу. Игорь переводил.
— Как это в верхней? Какая же это верхняя? — возмущалась Эллочка, потрясая подолом своей синей учительской юбки.
— Найн, найн, — твердила дама, призванная следить за порядком, в том числе за тем, чтобы гости были скорее раздеты, чем одеты.
Нам было предложено либо удалиться, либо воспользоваться услугами местного секс-шопа, расценки в котором были просто запредельные. Что же победит — жадность или разврат?
Марксен покрылся пунцовыми пятнами, покосился на дверь, в которую зашла очередная пара — крепко сбитая грудастая молодуха и коренастый блондин с пшеничными усами. Замерев восхищенным взглядом на девушке, Марксен наконец решился. Сжимая в потной ладони Визу, Марксен повлек Эллу в магазинчик, расположенный слева от входа.