С утра валил снег. Большие белые лохматые хлопья. Начало ноября — пора когда снег укрывает землю, но не задерживается на ней. К обеду всё это бело-пушистое великолепие растаяло на ещё не промёрзшей земле и превратилось в слякоть и лужи. По небу продолжали ползти низкие сырые тучи, обещая на ночь новую белую завесь. Холодно и ветрено.
Под вечер, когда я уже в сумерках возвращался на машине домой, ветер ещё усилился. В машине было тепло от печки, стоянка — близенько к дому, поэтому меня предстоящий выход на холод не пугал.
По пути я заехал в мясной магазин, купить себе на ужин полуфабрикатов. Жена с детьми уехала на время осенних каникул в Таиланд, и я мог себе позволить несколько дней холостяцкой жизни. Но даже оставшись в одиночестве, я не прочь был постоять у плиты, чтобы приготовить на ужин что-нибудь вкусное и согревающее.
До дома поехал по второстепенной дорожке, между нашим жилкомплексом и стройкой. Освещения нет, но полагается тротуар — в будущем это место обещало стать весьма оживлённым. Кроме того, дорожка была уже весьма запущена, и на ней нередки были ямки. Я понадеялся на свет своих фар и на внимательность, но в одном месте таки не углядел немаленькую ямку, наполненную холодной смесью грязного снега и воды. Переднее колесо резко провалилось (слава Богу — неглубоко) и на тротуар хлынул фонтан содержимого ямы.
— А, чёрт побери!!! — Молодой, раздосадованный и, кажется, уже сильно уставший голос.
Я не заметил на тротуаре молодого человека — ну немудрено: уже практически стемнело, освещения нет, а он одет в темную одежду, да ещё и на голове — глубокий капюшон. Что он тут делает?
Миновал лужу, припарковался, выхожу. Он стоит, прислонившись к высоким перилам, ладони прижаты к лицу, плечи вздрагивают. На одном плече — здоровенная спортивная сумка. Как-то по-девичьи выглядела эта поза и это вздрагивание… Странно…
— Извини, пожалуйста, не заметил яму и тебя не заметил. О, да я тебя всего облил!!! Брюки, куртка! Мне очень жаль. Могу чем-нибудь помочь?
Руки, наконец, отрываются от лица, полуоборот головы, взгляд искоса:
— День и так поганый вышел, а тут ещё и Вы, со своей машиной!
— Ну, я никак не ожидал, что здесь, в такую пору будут пешеходы. Так помощь нужна?
— Нет, ничего не надо, езжайте дальше!
Я почувствовал, что в этой раздосадованной грубости есть "Не подходи ко мне — я обиделась!" ; и что от меня ждут вовсе не того, чтобы я убрался. Я тронул рукав его куртки.
— Господи, да твоя одежда, должно быть, мокрая насквозь! Ты далеко живёшь? Есть где просушиться!
— В Ч… (город в полутора сотнях километров остюда)
— Ого! Ну тебя от дома занесло, да в такую погоду!
— В гости приехал, а хозяи… хозяев дому нет. Четыре часа прождал. Как на вокзал уехать? Могу ещё на электричку успеть…
— Остановка то автобусная — вон она — я махнул в сторону освещённой большой улицы, — метров сто отсюда. Но на электричку, боюсь, ты уже не успеешь: время то — девятый час уже.
Он совсем поник
— Как — девятый? Похоже, я совсем во времени потерялся… Точно — не успею. Ну, хоть на вокзале переночую. Утром в шесть часов электричка будет.
Я немного поколебался…
— Нда… , хорошенькое дело — мокрым на вокзале ночевать… Так ещё и выгнать, как бомжа, могут… Знаешь что: я сейчас один дома — семья уехала. Поехали ко мне — просушишься, согреешься, накормлю. А завтра, по пути на работу, я тебя до вокзала подкину.
Его раздумье длилось ровно до первого содрогания плеч от холода.
— Хорошо… Спасибо…
Закинули его сумку на заднее сиденье (на неё практически не попала грязная вода) . Я решил пожертвовать чистотой чехла на переднем сиденье — укрыть всё равно сейчас нечем. Сели в машину. В свете от салонного фонаря я заметил худобу… нет, не худобу, а какое-то изящество черт его лица, темные глаза и слегка вьющиеся волосы. Глаза были покрасневшими.
— Ты, что — плакал?
— О нет, нет! Просто устал сильно и замёрз!
Его руки протянулись к дефлекторам отопителя.
— Хорошо! Как же я замёрз…
Пара минут и мы, объехав дом, добрались до моего подъезда. Глушу мотор.
— Выходить туда не хочется! Ещё один быстрый взгляд на меня, и, мне даже показалось, — с легкой улыбкой.
Улыбаюсь в ответ:
— Ну, всю ночь тут не просидишь! Вон, подъезд в паре метров, пойдём быстро!
— Да, да, конечно!
Он не позволил мне взять его сумку, хотя она не была тяжёлой:
— Извините, я сам.
Дома с топотом и лаем, нас встретила моя собака — лабрадор Каф.
— Каф, дома! Позже выйдем погулять! Дома, дома!
Каф успокоился, обнюхал гостя и удалился на своё место.
— Громкий он у вас! Я, было, испугался его немного. Но оказывается, он ничего против меня не имеет.
Капюшон скинут, на плечи рассыпались тёмно-русые волосы в мелкий завиток; улыбка теперь куда спокойнее и увереннее.
— Да он спокойный, только ему на улицу не терпится, а людей он попусту не обижает. Ладно, давай немного тобой займемся, а потом ужин сделаю. Кстати, а как тебя зовут? Пора и познакомиться.
— Саша.
— А меня — Сергей.
— Очень приятно!
Меня слегка позабавила его слегка вынужденная манера, в которй он это сказал, но что ж — он себя весьма неловко пока чувствует.
Куртку не стали даже на вешалку вешать — настолько она была мокрая.
— Это постираем, да, пожалуй, и брюки твои тоже стирки требуют — вода-то из лужи была не кристальная.
— Пожалуй, да… А что же я вместо них надену?
Вопрос был резонным: свою запасную одежду я, конечно мог ему предложить, но он выглядел сильно субтильнее меня, хотя и не был тощим…
— Да, вопрос… Ну, в квартире не холодно, а я могу предложить тебе только мою футболку — боюсь, любые мои штаны с тебя свалятся…
Он смутился:
— Я перед вами с голыми ногами буду? Вас это не стеснит?
— Да ладно, за столом же сидеть будем — я твоих коленок и не увижу!
Его немного успокоил мой ответ.
Куртка и брюки отправились в стиральную машинку, а Саша, получив от меня футболку, большое белое махровое полотенце, и забрав зачем-то свою сумку, — в ванную.
Я занялся ужином. Куриные котлетки зашкворчали на сковороде, в кастрюле закипала вода для спагетти, я взялся шинковать капусту на салат. За время студенчества я привык готовить себе более-менее приличные ужины. Это пригодилось.
Шум воды в душе прекратился и через пару-тройку минут я услышал за спиной его шаги. Интересно, что это были не шаги босых ног.
— Я готов. Наконец-то согрелся! Могу Вам помочь с готовкой?
Я оглядел его из-за плеча: порозовевший и повеселевший, в белой футболке, оказавшейся ему до середины бедра, мокрые волнистые волосы, и на ногах… туфельки! Домашние, неброские, но немного не похожие на мужские!
Он поймал мой взгляд, и, слегка смутившись, пояснил:
— У меня с собой есть кое-какие вещи, а тапочки — бабушка подарила, она не сильно разбирается в фасонах, главное, что по размеру!
Его улыбка меня обезоружила и развеяла, начавшие было возникать, сомнения.
— Хочешь помочь? Вон, вода закипает. Возьми в нижнем ящике, рядом с раковиной спагетти и закинь. Надеюсь, это ты умеешь варить?
— Студентом был совсем недавно, да и сейчас на квартире живу. Пришлось научиться!
Ещё одна улыбка.
— Знакомое дело! Также научился!
На Сашино: "У Вас найдётся сыр и тёрка?" нашлись и сыр и тёрка. Спагетти он промывать не стал, просто слил, сдобрил оливковым маслом и посыпал тёртым сыром.
— Эх, если б ещё немного свежих мелких помидор…
— Это ты совсем по-итальянски макароны делаешь! Слушай, Саш, а ты, часом не итальянец немного?
Вообще-то, его внешний вид располагал к такому предположению: кожа, когда согрелась, оказалась слегка смугловата, глаза и волосы — практически чёрные, но не совсем; какое-то изящество, мягкость, при том — быстрота движений…
— Ха! Я и сам об этом подумывал! Наверно, когда-то моя пра — пра — пра-бабушка согрешила с итальянцем — с легким смехом сказал он.
Я улыбнулся широко и весело на его слова. Меня совершенно перестало смущать его присутствие. Готовку закончили быстро — он занимался этим делом не хуже меня, а то даже и половчее.
За столом поначалу почти не говорили — сильно уж голодные оба были, а Саша, пожалуй — вдвое голоднее меня. Минут через десять мелькание вилок и работа челюстей немного успокоились.
— Как тебя угораздило нынче в наших краях оказаться?
Этот вопрос его смутил.
— Я же говорил… В гости пригласили. Неделю назад ещё договорились… Приезжаю в город, звоню — назвали адрес, куда добраться. Подъехал, попросили подождать немного… Ещё раз звонил — "Подожди". Так четыре часа и прождал…
— Что ж ты сразу не уехал, как всё затянулось?
— Очень нужна была эта встреча… Лицо сильно порозовело и спряталось, наклоненное, за прядями волос…
— Прости, что смутил тебя расспросами.
— Да ладно, ничего. Сам теперь понимаю, что дурака свалял. Хотя… Он пристально посмотрел на меня.
— Что: "Хотя"?
— Да так, ничего. Давайте чай пить. У Вас есть что-нибудь к чаю?
— Хорошо, конечно. К чаю? Батон ещё был, и сливовый джем.