— Хорошо все было, Темир велел опять его голенькой ждать.
Матушка Матрена широко крестится.
— Ну, слава Богу, ты ему понравилась, угодила и он будет тебя любить. А мы с тобой будем подружками.
И подарила мне русский самовар. Киргизки нарядили меня по правилам их женщины. На мне широкие шаровары, мягкие туфли с загнутыми носками, грудь обтягивает белая кофта (ишь, как сиськи торчат!) , а поверх ее бархатная безрукавка. Голова повязана вышитым платком.
Готовлю для Темира сытный не то обед, не то ужин. Самовар кипит, моего мужа дожидается. Вот и он едет на закате и поет на всю степь. И, что удивительно, поет по-русски.
Ночью девушка, днем кумыс.
Время так проводит киргиз.
Скачет он в молодой траве
С куньей шапкой на голове.
Ночью девушка у него была, кумыс и чай для него приготовлены. Темир сидит на кошме в тени летовки, я подаю ему очередную пиалу чая и гляжу влюбленными глазами. Как он хорош, мужчина сделавший прошлую ночь меня бабой. Внутри все сжимается в ожидании новой ночи и его ласки. Муж допил чай, перевернул пиалу и кивнул мне:
— Жди в летовке.
Быстро нырнула в дверь, разделась и жду своего мужа. Пришедший Темир гладит мои волосики между ляжек и говорит с каким-то наивным удивлением:
— Светленькие… Мягонькие.
И опять играет моими сиськами, нежно гладит попку, наклонился и покусывает сосок. От этой ласки теплеет в животе и ноги подо мной начинают дрожать. Темир заметил мое изнеможение и говорит:
— Становись по-нашему, по-киргизски.
Видя, что я не понимаю, ставит меня на колени, а потом опускает на четвереньки.
— Вот так надо стоять.
Пристраивается сзади, гладит по самому мягкому месту, похлопывает, как кобылу. Меня охватывает страх: неужели в жопку воткнет?! Нет, нормально воткнул. Держит меня в самом широком месте, натягивает на себя и отталкивает. Потом руками сжимает мои сиськи, мнет их, будто бы молоко доит.
От его толчков, у меня перехватило дыхание, нахлынула сладкая истома, я почувствовала, как меня подхватила и несет горячая волна! И, неожиданно для самой, начала я изо всей силы охать и орать. От собственных воплей я впала в исступление и унеслась неведомо куда… Это был оргазм из оргазмов, такой я испытывал (или испытывала?) только с Максимом. До этого только он дал моему женскому телу такую радость.
Под конец я не устояла на четвереньках, повалилась на живот. Длинный член Темира позволил ему продолжать и в таком положении, прижимаясь животом к моему упругому заду. И в таком необычном положении мне было не менее приятно. Я, Виктор Долгих, то сжимал свою женскую попку до каменной твердости, то распускал ее, превращая в мягкую подушку для своего мужа. Потом, чтобы ему удобнее было, я руками взялась за половинки попы и развела их как можно шире. Это было приятно и… интересно. Да, женщина в сексе испытывает недоступное мужчинам наслаждение.
Мы лежим, отдыхаем после бурного секса. Темир лениво гладит меня по животу, играет волосиками лобка.
— Больше не встречай меня голой, я сам буду тебя раздевать, — говорит он, — так приятно раздевать женщину своей мечты. У меня есть ты и больше мне мечтать не о чем.
Я становлюсь на четвереньки и целую своего мужа в живот, зад мой высоко поднят и Темир начинает его гладить. Мои поцелуи перемещаются на его бедро. Потом я прижалась к этому месту щекой, наслаждаюсь руками, которые гуляют по моей попке. Перед моим лицом вяло свернулся опавший член, только что бывший богатырским хуем. Забавляясь, сильно дую на него.