Глава десятая
Димка от испуга чуть не лязгнул зубами и быстренько разжал челюсти, чтобы не отхватить Костику писюнок. Потом поднял глаза — над ними стоял широколицый высокий мужчина, покрасневший от злости.
Отец Костика отодвинул сына в сторону, а Димку схватил за грудки и выволок из кресла. Потом отвесил оплеуху, от которой Димка улетел далеко в угол и впечатался в стену, чудом не опрокинув торшер. Но на этом мужчина не остановился, он бросился на Димку, стал осыпать ударами, все больше по спине и плечам, чтобы не зашибить. Под конец перехватил Димку за шиворот и потащил в коридор.
Открыв дверь, он сильным толчком вышвырнул мальчика из квартиры и заорал вслед:
— Скажи спасибо, щенок, что не прибил тебя! И забудь сюда дорогу, понял?!
За Димкой вылетели его брюки и портфель, а дверь с треском захлопнулась, да так, что осыпалась штукатурка.
"Что он сейчас с Костиком сделает…" — подумал Димка, скатываясь вниз по лестнице, как был, наполовину голым. Только в подъезде он догадался надеть брюки. Хорошо еще, что никто не встретился по дороге, иначе неприятности бы выросли, как снежный ком.
Даже на первом этаже было слышно, какой шум стоял в квартире у Костика, как громко вопил его отец.
Димка убрался поскорей от греха подальше, пошел домой, вжав голову в плечи. Вина перед Костиком тяжелым мешком свалилась на его плечи и пригнула к земле.
Костик не мог знать, что в пятницу у его отца будет короткий день и он придет домой пораньше, тихо открыв дверь.
От увиденного у Виталия Павловича помутилось в голове. Какой-то малолетний урод стоит перед его сыном на коленях и увлеченно сосет. А его любимый сынок — совершенно раздет, да еще вдобавок откровенно кайфует! Вот уж такого потерпеть Виталий Павлович никак не мог. Его сын становится голубым! Да не бывать этому, лучше удавить обоих!
Отец Костика был горячий и вспыльчивый мужчина, но поднять руку на детей он бы не сумел, потому и выбросил наглеца за дверь, чтобы не сорваться.
Димка добрался домой, в темную квартиру, упал на диван, даже не сняв куртку и ботинки. И заплакал от бессилия и от невозможности что-либо изменить. С разбитой губы сочилась кровь и Димка вспомнил ее соленый вкус, позабытый давным-давно.
Почему, ну почему все, кто становится ему близок и дорог, непременно попадают в беду?
Сперва Дениска, теперь вот Костик…
Может, у Димки и не должно быть друзей? Может, он должен быть совсем-совсем один? . .
Пролежал он так часов до девяти, пока не пришел с работы дядя Игорь. Увидев, в каком Димка состоянии, он попытался расспрашивать, но мальчик ничего не говорил, отворачивался. Тогда дядя Игорь стянул с него куртку и обувь, прикрыл пледом и оставил в покое.
А еще через час в квартире раздался телефонный звонок. Дядя Игорь взял трубку, послушал и сказал:
— Дима, подойди. Это тебя…
Димка, вытирая мокрые щеки и нос, взял у него трубку и буркнул:
— Але…
— Дмитрий? — послышался грубый и усталый голос. Это был отец Костика.
— Да, я…
— Костя у вас?
— Нет, а что случилось? — встревожился Димка.